Повторившаяся любовь - Розанна Батиджелли

Ей нужно набраться терпения, чтобы получить ответы. Если вообще он захочет ее просветить по этому поводу.

Переодевшись в полосатую коралловую футболку и брюки капри мятного цвета, Нэв пошла на кухню. Дэвид, пивший эспрессо, встал, приветствуя ее:

— Доброе утро, синьорина Нэв. Эспрессо или капучино?

Нэв ответила на приветствие:

— Капучино, спасибо.

Через несколько мгновений Дэвид налил Нэв капучино и принес поднос с бискотти и несколькими десертами. Блюдо с фруктами уже было на столе вместе с маленькими баночками йогурта.

Нэв снова поблагодарила его и сделала глоток капучино. Потом взглянула на пирожные. Были ли они из той самой кондитерской? Она выбрала миндальную булочку с заварным кремом и, откусив, застонала от восхищения:

— Как вкусно…

— У вас крем на носу, синьорина, — сухо проинформировал он ее.

— О… — Нэв смущенно рассмеялась. — Спасибо, что сказали.

Дэвид криво усмехнулся и наклонился через стол, чтобы салфеткой вытереть крем с ее носа. Она моргнула, а затем потянулась за марципановым печеньем и отправила его в рот, взглядом проследив, как он подносит чашку к губам.

— Не думала, что вы станете писателем…

— Что ж, теперь вы знаете. Но не волнуйтесь, я не буду вас преследовать. Вы же понимаете, что мы втроем будем проводить много времени вместе. Надеюсь, что мы сможем мирно сосуществовать ради моей племянницы.

— Конечно, синьор Кортезе, — ответила она немного напряженно. — Я здесь, чтобы делать свою работу, и больше ничего.

И больше ничего… Она имела в виду их взаимный флирт восемь лет назад и сигнализировала, что не собиралась его продолжать? Конечно, не собиралась. Она все ясно объяснила ему в записке, что он ниже по статусу.

Он кивнул и резко встал.

— Раз Бьянки здесь нет, а за окном чудесная погода, я подумал, что вы захотите осмотреться, поэтому предлагаю прогуляться до рынка в Реджо.

— Я… ну да, хорошо. Это было бы… замечательно.

Его взгляд скользнул по ее лицу и обнаженным рукам.

— У вас есть шляпа от солнца? Час назад уже было плюс тридцать два градуса. Солнце сожжет вашу светлую кожу.

— Да, есть, в моей комнате, — произнесла Нэв и начала собирать чашки и тарелки, но Дэвид поднял руку:

— Пожалуйста, оставьте это. Вы здесь не в качестве экономки. Это не ваша работа.

— Но вашей экономки сейчас нет…

— Я обо всем позабочусь. Буду ждать вас в холле, — сказал он непререкаемым тоном.

Дэвид открыл дверцу «альфа‑ромео» для Нэв, невольно бросая взгляд на изгибы ее стройного тела и мягкие линии ее профиля. Он уловил запах духов Нэв, нежный цветочный аромат, напоминающий пробуждение весеннего сада. Она пристегнулась ремнем безопасности, и он едва подавил желание прикоснуться к ней, такой близкой. Он был рад, что она смотрела не на него, а в окно, так как в его взгляде было неприкрытое желание.

Не было смысла отрицать очевидное. Дэвид все еще желал ее, несмотря на то что она ему когда‑то дала от ворот поворот. Восемь долгих лет он пытался погасить свой огонь. Что хорошего, если она узнает о его чувствах? Отвергнет его еще раз?

Он потянулся за солнцезащитными очками и сосредоточился на вождении. Нет, она нужна ему сейчас только с одной целью — для выполнения работы. Пока он осторожно маневрировал по дороге вниз, Нэв в восхищении любовалась окрестностями — горами, лесами, оврагами и ослепительной синевой Ионического моря. Когда автомобиль делал поворот, они касались плечами, а один раз, на особенно крутом вираже, она неосознанно коснулась его предплечья рукой. Он замер, сердце его забилось быстрее, и он мысленно выругался. А потом поставил диск с итальянскими музыкальными хитами, и следующие сорок минут они ехали вдоль побережья молча.

Рынок, на который они направлялись, находился в столице региона — Реджо‑ди‑Калабрия, и Дэвид, не уверенный, что упомянул об этом Нэв, выключил музыку и рассказал ей об этом.

Глаза Нэв загорелись.

— О, замечательно! Мы были в Реджо, чтобы сесть там на паром до Сицилии, и у нас было время сходить в музей, взглянуть на знаменитые бронзовые скульптуры, но на рынок мы не попали.

— А что вы думаете об этих скульптурах?

Его интересовало, какое впечатление произвели на нее статуи в человеческий рост, обнаруженные в море у границы причалов Риаче и Камини. Считалось, что это скульптуры греческих воинов времен греческой колонизации Южной Италии.

Нэв бросила на него любопытный взгляд.

— Они были… восхитительны, как и другие экспонаты музея. С подросткового возраста я увлекаюсь древней историей, я даже мечтала стать археологом, поехать на раскопки и найти там какое‑нибудь сокровище.

Она засмеялась, и ее смех напомнил ей журчание ручья на окраине Валдоро.

— Так что же заставило вас принять решение о преподавании?

Она снова рассмеялась:

— Я поняла, что люблю детей больше, чем копать.

Он невольно усмехнулся. Украдкой взглянув на нее, он почувствовал, как подскочил его пульс. Она выглядела такой… свежей, цельной. И теперь, когда он мог рассмотреть ее близко, то увидел целую россыпь веснушек на ее носу и щеках. Это было очаровательно.

— Когда я училась в последних классах школы и когда поступила в университет, то часто подрабатывала няней, — улыбнулась она своим воспоминаниям. — Мы жили в престижном районе, многие владельцы домов, как мужчины, так и женщины, работали на руководящих должностях, а это означало поздние приходы домой, светские мероприятия и необходимость постоянно с кем‑то оставлять своих детей. Я сидела с детьми всех возрастов — от орущих младенцев до язвительных подростков. Я провела таким образом множество вечеров, а иногда даже оставалась на ночь.

— Похоже, вам нравилось, что это не рутинная работа? Хотя в таком возрасте обычно предпочитают не работу няней, а, например, походы на свидания.

Он не сводил глаз с дороги, но она долго не отвечала, и тогда он взглянул на нее. Ему показалось, что у нее покраснели щеки.

— Я была не очень общительна. Скорее застенчива, — пробормотала Нэв.

Дэвид не знал, что ответить. Этот образ Нэв так отличался от сложившегося у него после получения той записки. Все, что касалось этой женщины, становилось все более и более запутанным.

Она сбивала его с толку. Заставляла сомневаться в своих прежних представлениях о ней. Может быть, он неверно истолковал ее замечание о неуверенности. Потому что иногда чувствовал себя неполноценным, однако не по характеру, но по богатству и статусу. Его предки были безземельными тружениками, а родителям хоть и удалось приобрести клочок земли для фермы, но его едва хватало на пропитание для обеспечения семьи.

Дэвид и Виолетта работали вместе с родителями после школы