Приговор - Иван Любенко

Он открыл ящик стола, вынул телеграмму и улыбнулся. А было чему! Первый чекист молодой республики не ожидал такой удачи: агент Аргус прислал из Ставки генерала Деникина на условленный адрес в Екатеринодаре первое шифрованное сообщение. Оно было написано на открытке с обычным поздравлением ко дню Ангела. Тайнопись, выполненная специальными симпатическими чернилами, прекрасно уместилась между строк обычного короткого послания. И связной, обработав открытку солями железа, получил целый ряд ничего не значащих для него цифр. Перешифровав текст в буквенный вариант, он отправил вполне безобидную телеграмму в Москву. И уже здесь двойной шифр превратился в донесение Аргуса: «По сведениям, полученным от начальника контрразведки полковника Фаворского, в Ставрополе находится руководитель бывшего Бюро для объединения деятельности различных органов Министерства иностранных дел по контрразведке статский советник Клим Пантелеевич Ардашев, выдающий себя за присяжного поверенного Ставропольского окружного суда. Адрес его проживания: Николаевский проспект 38. Аргус».

Это короткое сообщение говорило о многом: упомянутый господин Ардашев, возможно, единственный, кто располагает сведениями в отношении российской зарубежной агентурной сети бывшего МИДа Российской империи. А поскольку отыскать секретную картотеку на Певчем мосту так и не удалось, то, чтобы пролить свет на это обстоятельство, мнимый адвокат должен быть незамедлительно доставлен в Москву. Соответствующий приказ Дзержинский отдал несколько часов назад, но до сих пор из Ставропольского Губ ЧК ответа не было. И это обстоятельство начинало потихоньку точить душу Председателя Революционного трибунала, точно шашель.

Дзержинский поднялся из-за стола и подошёл к большой карте, висевшей на стене.

Красными игольчатыми флажками были отмечены города, занятые Красной армией. Таковых оказалось немного, но Ставрополь, к счастью, был в их числе. «В крайнем случае, придётся дать вторую телеграмму открытым текстом. Пусть допросят его хорошенько, надавят. Пригрозят расстрелять на его глазах жену и детей. Ведь должна же быть у этого Ардашева семья? Хотя, кто его знает? Такие люди, как он и я, точно волки. Мы одиноки. Нас носит, мотает по свету годами, как сухой лист поздней осенью. И всё ради одной цели. Но со мной понятно — вот уже двадцать пять лет, с самой гимназической скамьи, я борюсь за социалистическую революцию, а что движет этим статским советником? — Феликс Эдмундович задумался на мгновенье, и вдруг внутренний голос ответил ему одним коротким словом: — «Долг».

Лондон, Уайтхолл Корт д.2.

Директор Управления разведки секции шесть или просто МИ-6 пятидесятидевятилетний, склонный к полноте Мэнсфилд Камминг внимательно прочёл короткое сообщение, переданное ему секретарём, затем вынул из правого глаза монокль, крепившийся к лацкану пиджака, и откинулся в кресле. Операция, задуманная английской разведкой по разрыву Брестского мира, заключённого между Советской Россией и Германией, успешно завершилась: в Москве выстрелом в затылок агентами ВЧК был убит посол кайзера Вильгельма II в России граф Вильгельм фон Мирбах-Харф. Теперь появилась надежда, что колесо истории закрутится в обратном направлении. Германия не простит большевикам этого преступления и вновь перейдёт в наступление. Слабая, плохо организованная Красная армия, не сможет оказать должного сопротивления и потерпит поражение. Сначала падёт Петроград, потом Москва. Большевики разбегутся по углам, как тараканы. Немцам придётся добивать их, а это невозможно без привлечения дополнительных воинских соединений, ведь для полной оккупации Европейской части России Берлину потребуется отвлечь значительные силы с театра военных действий. И вот тогда последует наше наступление. Британская разведка выполнила свою задачу, и теперь дело за военными.

Операция, судя по всему, проведена блестяще. В Мирбаха стреляли настоящие чекисты: Блюмкин и Андреев. Германцам не составит труда предъявить Ленину доказательства, что это дело их рук. Мало того, что они представились всем, включая привратника, что являются сотрудниками ВЧК, так ещё и, убегая, «забыли» портфель с документами, подтверждающими принадлежность к этой организации. Да и скрылись на своём «Паккарде» в штабе одного из отрядов ВЧК. Как следовало из шифрованной телеграммы, один из них получил ранение в ногу. Пожалуй, даже было бы лучше, если бы охрана застрелила нападавших. Но случилось, как случилось. Брюс Локкарт, и Сидней Рейли провели блестящую операцию, и ничто не указывает на их причастность к нападению на немецкое посольство. Если, правда, не считать того факта, что гостиничный номер Блюмкина несколько месяцев располагался по соседству с комнатой Локкарта. Как бы там ни было, но завтра газеты всего мира будут трубить о случившемся. И никто не станет вдаваться в подробности, были ли эти чекистами большевиками или левыми эсерами. Какая разница? Главное — они принадлежали к ведомству господина Дзержинского. И этим всё сказано.

Менсфилд Камминг с удовольствием сделал глоток индийского чая с молоком и поморщился. Любимый напиток совсем остыл и потерял желаемый вкус. Он надавил на пуговку электрического вызова и в дверях тотчас же появился секретарь.

— Лейтенант, не сочтите за труд, поменяйте чай. Мой совсем холодный.

— Да сэр.

В этот момент в дверях появился усатый человек невысокого роста, с уже заметной лысиной. Он был одет в гражданский костюм, в руках держал толстую зелёную папку.

— А! майор! — воскликнул Камминг, — вы, как раз, кстати. Я только что распорядился приготовить чай с молоком. Составите компанию?

— С удовольствием, — выдавил улыбку Мак Альпайн — один из ближайших помощников директора службы, курировавший, кроме России, всё славянское направление.

— Присаживайтесь, вижу, вы не с пустыми руками.

Появился секретарь с подносом. Поставив чай, молоко, сахар и печенье, он удалился.

— Благодарю вас за хорошие новости из России, — улыбнувшись, проговорил Камминг. — Хотелось бы верить, что большевикам недолго осталось расхаживать с красными знамёнами. Вы знаете, я не большой любитель этих русских, но, то, что они творят, не поддаётся никакому воображению. Разве могли мы с вами предполагать, что в России начнётся такая смута? Знаете, я всякий раз удивляюсь прозорливости бывшего царского министра иностранных дел Дурново, который ещё четыре года назад подал царю подробнейшую записку, в которой с поразительной точностью предсказал все сегодняшние безобразия.

Помешивая чай, майор вспомнил детали той памятной многоходовой операции, завершившейся полной перлюстрацией секретного документа.

Ещё в феврале 1914 года бывший министр внутренних дел, член Государственного совета, монархист, явно тяготеющий к черносотенцам, Пётр Николаевич Дурново направил русскому Государю свои соображения относительно будущего России. Он пытался не допустить войну с Германией. Дурново считал, что союз с Англией приведёт Россию к гибели, к катастрофе, последствия которой невозможно представить. Беспорядки пятого года по сравнению с грядущим хаосом покажутся детской забавой. Он убеждал царя в том, что между Берлином и Москвой нет никаких противоречий, и интересы двух стран нигде не пересекаются, тогда как Соединённое Королевство — давний и постоянный враг России, вечно желающий её ослабления.