История Рима (с иллюстрациями) - Сергей Иванович Ковалёв

находка в 1978 г. на территории бывшего античного города Сатрик в Лации надписи конца VI в. Надпись состоит из двух строк неравной длины, направление письма слева направо и читается так:

[En aid]e iste Terai Popliosio Valesiosio suodales Mamartei. В переводе на классическую латынь текст выглядит так: In aedem isti (=hic) Terrae Publii Valerii sodales Mamartei.

«Здесь, в храме Земли (совершили посвящение) Марсу содалы Публия Валерия».

«В данном случае под содалами следует понимать не жреческую коллегию, а друзей и близких Публия Валерия, действовавших по его поручению», — считает Е. В. Федорова (Подробный анализ надписей см.: Федорова Е. В. Введение... С. 45.). Время возникновения надписи определяется по имени Поплия Валезия (=Публия Валерия). По-видимому, это никто иной, как Публий Валерий Публикола, консул 509, 508, 507 и 504 гг., активный борец за свержение царской власти в Риме, поборник свободы народа.

Благодаря сатриканской надписи отпали сомнения в достоверности фигуры одного из первых римских консулов.

В последние десятилетия изменилось отношение исторической науки и к консульским фастам (Fasti consulares) как к документальному источнику. Действительно, остатки фастов, найденные на Капитолии, принадлежат эпохе Августа. Споры вызывает достоверность материала, на основе которого фасты были составлены (или восстановлены) на рубеже двух эр. Долгие годы, по крайней мере, древнейшая часть фастов (для V в.) считалась абсолютно недостоверной. Одним из важнейших аргументов было наличие в списке консулов плебейских имен (или, вернее, имен, которые в III—I вв. встречаются только у плебеев). В условиях господства нибуровской теории происхождения патрициев и плебеев подобное рассматривалось как позднейшая переработка списка. Однако с рождением в XX в. новой точки зрения на проблему возникновения римских сословий (см. ниже) изменилось и восприятие консульских фастов. Все больше историков становится на позицию доверия этому эпиграфическому памятнику.

Официальные документы

Таков основной эпиграфический материал, сохранившийся от раннего периода римской истории. Как видим, он почти ничего не дает историку. Однако кое-какие документы дошли до нас в передаче римских и греческих писателей. На первом месте здесь нужно поставить «Законы XII таблиц» («Leges XII tabularum»), чрезвычайно важный памятник середины V в. Отдельные статьи этого законодательного сборника дошли из более поздних эпох частью в цитатах, частью в пересказе различных римских авторов.

Менее достоверны так называемые Царские законы («Leges regiae») — собрание законов и постановлений, приписанных римским царям и относящихся главным образом к сакральному праву. Они сохранились у одного римского юриста императорской эпохи.

Дошли до нас в более или менее точной передаче греческих и римских писателей некоторые международные договоры, в которых Рим выступает в качестве одной из договаривающихся сторон. Таков, например, текст договора римлян с карфагенянами (вероятно, 508 г.), переданный греческим историком Полибием (III, 22). Но эти документы, строго говоря, характера первоисточника не имеют.

Итак, письменные первоисточники по истории Рима первых двух периодов весьма немногочисленны, некоторые из них сомнительны, а в целом все они дают для науки очень немного.

Монеты

Обратимся к другим категориям первоисточников. Монеты, являющиеся очень важным источником для императорской эпохи, почти не имеют значения для раннереспубликанского периода. Римские монеты появляются не раньше V в. (а вернее, с середины IV в.), и их очень немного. Во всяком случае, для общей истории они ничего не дают. Греческие монеты юга Италии и Сицилии древнее, и их гораздо больше, но, как и надписи, они почти не могут быть использованы для ранних эпох Средней Италии.

Вещественные памятники

Археологический материал для раннего периода истории Италии представлен довольно богато, хотя и неравномерно по различным районам. Если памятники палеолита встречаются только спорадически, то, начиная с неолита и кончая эпохой железа, вещественный материал быстро растет: неолитические погребения, остатки свайных построек на севере Италии, так называемые «террамары» к югу от По, раннее железо «культуры Виллановы», богатейшие этрусские гробницы, ранние римские погребения и более поздние саркофаги, остатки городских сооружений (этрусских и римских), большое количество посуды и утвари из разных частей Италии и проч. Археологические памятники как таковые без параллельных источников (письменных, этнографических, языковых) для общей истории дают немного. У них, как правило, отсутствует точная датировка, они «многосмысленны», т. е. допускают различные истолкования, они односторонни, т. е. характеризуют главным образом материальное производство и некоторые стороны идеологии (искусство, религию). Подтверждением этого служит спорность весьма многих вопросов, которые приходится решать на основании одних вещественных памятников. Такова проблема крито-микенской эпохи в истории Греции, такова, как увидим ниже, этрусская проблема.

Язык

Язык как исторический источник имеет большое значение для истории культуры, но для общей истории и он дает мало. По вопросам, например, италийского этногенеза проделана большая работа и индоевропейской лингвистикой, и яфетидологией. Однако выводы здесь очень спорны, что видно на той же этрусской проблеме.

Этнографический материал

Этнографические данные для истории ранних ступеней общественного развития играют, как известно, большую роль. Блестящим примером использования этих данных для истории Греции и Рима являются «Древнее общество» Моргана и «Происхождение семьи, частной собственности и государства» Энгельса. Но и этнографический материал имеет значение только в качестве дополнительного к другим видам источников.

Фольклор

Остается последняя категория первоисточников: так называемый «фольклор» — памятники устного народного творчества (былины, песни, сказки, заговоры, пословицы и т. п.). Что касается римского эпоса, то в науке нет на этот счет единодушного мнения: одни ученые его отрицают, другие признают. Как бы там ни было, несомненно одно: римляне не имели ничего, подобного великим эпическим произведениям греков — «Илиаде» и «Одиссее». Весьма возможно, что у них существовали отдельные эпические сказания, но они не были обработаны и объединены в крупные поэмы, до нас не дошли и, самое большее, сохранились только в виде отдельных легенд в нашей наличной историко-литературной традиции (у Ливия, Плутарха и др.). Точно так же не дошел до нас (за ничтожным исключением) и более мелкий фольклорный материал.

Таким образом, первоисточники ранней римской истории — письменные памятники, монеты, археологический и этнографический материал, языковые данные, фольклор — не могут служить прочной базой для воссоздания начальных периодов римской истории. Такой базой может явиться только объединение всех этих видов источников с литературными памятниками, в первую очередь с историческими произведениями греков и римлян. Только эти произведения, несмотря на их малую достоверность для ранней эпохи, дают общую и связную картину исторического развития. Подвергая критике свидетельства греческих и римских писателей и комбинируя их показания с отрывочными данными первоисточников, можно надеяться установить