Гражданские войны в Риме. Побежденные - Юлий Циркин

Стремление к политической карьере было неотъемлемым качеством каждого более или менее видного римлянина. Одной из ценностей римского общества была honos — честь как награда за службу гражданина государству и признание его высоких достоинств на этой службе. Чем длиннее был у гражданина cursus honorum — список должностей, тем более почетное место он занимал. Вершиной этого списка была цензура. Трибунат стоял несколько в стороне от основного политического пути римских деятелей, но порой и он давал им возможность достичь многого. Трибуном, претором, консулом и наконец цензором был отец Друза. И Друз младший был готов повторить этот путь.

Ноне только карьерные соображения двигали Друзом. Уже говорилось, что в глазах многих римлян согласие сословий являлось необходимой основой римской свободы и величия. Именно это согласие в прежние времена обеспечило римскому народу господствующее положение в Средиземноморье. Но теперь оно было нарушено. Сначала сенаторы слишком сильно накренили государственный корабль в свою сторону, и поэтому Сципион Эмилиан и его друзья рассуждали о необходимости помочь простым гражданам, дабы этот корабль выпрямить. Но Гракхи чрезмерно накренили его в противоположную сторону. И уже сам Эмилиан выступил против гракханцев, а после его смерти это продолжали делать его последователи, в том числе и Друз старший. Особенно нетерпимым казалось то, что всадники взяли в свои руки суды и активно пользовались ими в ущерб сенаторам. В Риме прошел ряд процессов, осудивших многих видных сенаторов. И очень многих особенно возмутил суд на Публием Рутилием Руфом.

Публий Рутилий Руф был одним из наиболее уважаемых сенаторов. Он получил прекрасное образование, одним из его учителей был философ-стоик Панеций, и в философском плане Руф принадлежал к стоикам, был он также известным оратором, знатоком права и любителем греческой литературы, которую знал блестяще. Свою карьеру Руф начал военным трибуном, сражаясь в Испании под командованием Сципиона Эмилиана, и впоследствии был близок к кружку, сгруппировавшемуся вокруг этого видного военного и политического деятеля. Обладал Руф и превосходными военными качествами, которые он, в частности, проявил в войне с Югуртой. В 105 г. до н. э. он был консулом и после разгрома римской армии при Араузионе приложил огромные усилия для создания новой армии, которая могла бы противостоять кимврам и тевтонам. В 94 г. до н. э. только что отбывший консульский срок Квинт Муций Сцевола был направлен в качестве проконсула в провинцию Азию и взял с собой в качестве легата Руфа. И Сцевола, и его ближайший помощник Руф были редчайшими исключениями в череде римских провинциальных наместников. Справедливое и беспристрастное управление Сцеволы вошло в пословицу, а Руф снискал ненависть римских откупщиков, которым он не давал грабить провинцию. В ответ откупщики призвали Руфа к суду по обвинению в вымогательстве. Откупщики были всадниками, и судила Руфа комиссия по вымогательствам, также состоявшая из всадников. Хотя обвинения были совершенно вздорные и доказательств не было никаких, суд осудил Руфа на изгнание. Возмущенный Руф демонстративно уехал в провинцию Азию, где был с восторгом встречен якобы ограбленными им провинциалами. Там, кстати, Руф написал сочинение по истории своего времени, видное место в котором, по-видимому, заняла его автобиография. Пристрастность, некомпетентность и несправедливость судей бросались всем в глаза. Это было вызывающим нарушением самых элементарных норм правосудия и циничной демонстрацией всесилия всаднических судов. Ни о каком согласии сословий не могло быть речи. И этот случай, видимо, стал последним толчком для Друза, чтобы выставить свою кандидатуру в народные трибуны на 91 г. до н. э.

Друз шел на выборы со своей программой. Он ее кратко сформулировал так: латинам — гражданство, плебсу — землю, всадникам — курию (т. е. доступ в сенат), сенату — суды. Этим Друз хотел ликвидировать все противоречия. Предоставление полного римского гражданства латинам, которые составляли высший слой италийских «союзников», должно было не только увеличить гражданский коллектив количественно, но и, впустив в него свежую кровь и сделав гражданами людей, до того не принимавших прямого участия в межпартийной борьбе, уравновесить противоборствующие партии и сделать политическую и социальную жизнь стабильной. Дав нуждающимся землю,

Друз надеялся успокоить римских бедняков, отвратить их от бесчестных демагогов, которые их постоянно волнуют, и возродить старинное римское крестьянство, своим трудом создававшее величие республики. Часть всадников должна была войти в сенат, и такое приобщение к политической власти должно было компенсировать им потерю судебной исключительности. И наконец, сенат получал то, о чем он страстно мечтал после трибуната Гая Гракха: сенаторам возвращались суды. Получив все, чего желали, все слои римского общества должны успокоиться и прекратить братоубийственную борьбу, обессиливавшую римское государство. Возродится согласие сословий, и Римская республика снова станет высокоморальным обществом и главой всего мира.

Друз не был одинок, его активно поддерживала довольно большая группа тогдашних политиков. Одним из них был уже упоминавшийся Марк Эмилий Скавр, принцепс сената, бывший друг отца Друза и его коллега по цензуре. Другим видным деятелем «партии» Друза был Люций Лициний Красе. Он уже давно вступил на политическое поприще. Еще в 118 г. до н. э. Красе в качестве одного из членов специальной комиссии участвовал в основании Нарбона в Галлии, первой (после неудачной попытки Гая Гракха) колонии римских граждан, выведенной за пределы Италии. Позже он прошел всю лестницу должностей, был квестором, эдилом, претором, консулом, проконсулом Цизальпинской Галлии и наконец цензором. Но особенно Красе славился как оратор и считался одним из самых крупных ораторов своего времени, с блеском выступая и в сенате, и в народном собрании, и в суде, проявляя себя и прекрасным знатоком римского права. Несмотря на значительную разницу в возрасте (Красе был по крайней мере на 15 лет старше), он был близким другом Друза, так что те, кто хотел сблизиться с ним, пытались это сделать именно через Друза. Возможно, что именно Красе в значительной степени был «мозгом» предприятия Друза.

Другим видным оратором был Марк Антоний. Он был близок к Крассу и, по-видимому, к Друзу: по крайней мере позже он активно поддерживал Друза. Он тоже был в свое время и претором, и консулом, и цензором. Старше всех был, пожалуй, Квинт Муций Сцевола, тесть Красса, учитель и его, и многих других ораторов, в том числе Цицерона. Ранее Сцевола активно боролся и с Гракхами, и с Сатурнином. Теперь Сцеволе было уже лет под 80, но в трудное для Друза время он его активно поддержал. Ближайшими друзьями Друза были его ровесники Гай Аврелий Котта и Публий Сульпиций Руф. Оба они пока еще не сделали политической карьеры, но были молоды и энергичны, и их старшие товарищи возлагали на них большие надежды. Ближайшим советником Друза был Люций Меммий, о котором мы, к сожалению, знаем очень мало, но плебейский род Меммиев входил в круг римского нобилитета. К нобилитету принадлежали и другие сторонники Друза.

Друз повел активную предвыборную пропаганду, ориентированную, в частности, и на городской плебс, обещая ему щедрые раздачи. В результате Друз был избран и 10 декабря 92 г. до н. э. приступил к выполнению обязанностей народного трибуна, после чего начал проводить в жизнь свою программу. К сожалению, проследить конкретно ход связанных с этих событий невозможно. Можно лишь говорить о мероприятиях, проведенных трибуном, и о той борьбе, которая вокруг них разворачивалась. Впоследствии Друза обвинили в нарушении закона 98 г. до н. э. о запрещении объединять в одном законопроекте разнородные предложения и устанавливавшего срок не менее чем в 24 дня между опубликованием законопроекта и голосованием по нему. Цель этого закона, который по форме восстанавливал старое, но давно уже забытое положение, очевидна: не дать возможности популярам выдвигать предложения, удовлетворяющие интересы разных кругов общества, и получить в результате широкую поддержку, ибо именно так действовали и Гракхи, и Сатурнин; с другой стороны, дать возможность их противникам развернуть свою агитацию. Какое положение этого закона нарушил Друз, неясно. Но ясно то, что оптимат и защитник сената Друз прибег к тем же приемам, какие использовали враги сената популяры. Логика политической борьбы оказалась сильнее убеждений.