Вышел месяц из тумана - Пол Эдвардс

– Точно. Действительно, странно.

– О том я и толкую.

– А что, если кто-то сказал ей про этот шлюз? Шкипер или миссис Грей…

– Ну, и зачем бы они стали ей говорить? Для чего?

– Так, там вроде были какие-то развалины, которые она хотела…

Питер кивнул.

– Да, было что-то такое. Есть, правда, еще одна загвоздка – время, в которое катер проходит этот шлюз…

– Не вижу, в чем проблема. Телеграмму она отправила в восемь утра, катер в это время был еще в Торксбери. Если она знала, какой шлюз следующий, вот и отправила…

Он вздохнул, снова задумавшись.

– Может быть… может быть… Но почему, из Лондона?

– А откуда еще? Лондон как раз по дороге. Все равно ей надо было там пересаживаться на поезд или другой автобус. Увидела почтовое отделение, забежала, отправила телеграмму и…

– Ну… в общем, подходит… Допустим, эта самая подруга ей позвонила, сказала, что заболела, она распереживалась. В таком состоянии могла вообще обо всем забыть, и уж тем более о том, что у миссис Грей есть мобильный. В Лондоне спохватилась и отправила эту самую телеграмму. Но все равно что-то тут не сходится, и это меня тревожит.

– Да ладно, – сказал я. – Главное, мы от нее избавились. И если честно, я этому только рад.

– Так я тоже.

– Тогда пошли. Девчонки ждут нас на Мэйн-стрит. Мы решили в городе пообедать, а то кухня миссис Грей уже немного поднадоела.

– Вот с этим не стану спорить, – радостно сказал Питер. – Готовит она неплохо, но однообразно.

Он соскочил с ограды, мы направились к условленному месту встречи.

Мэгги не ошиблась, ресторан оказался просто первоклассным, совершенно неожиданно для провинциального города. Мы неплохо пообедали, потом еще немного прошлись по городу и вернулись на катер почти одновременно с остальными. Только Берка все еще не было, и никто не знал, где он пропадает. Впрочем, Мэгги, это, казалось, теперь совсем не беспокоило. Да и остальных тоже. Вечер завершился традиционным бриджем, на этот раз компанию миссис Леонард составила Мэгги. Мы втроем с Питером и Вайолет большую часть времени провели на палубе, рассматривая звезды, постепенно проступавшие на небе по мере того, как спускалась ночь. Разошлись на этот раз не слишком поздно, потому, наверное, и проснулись мы на следующее утро раньше обычного.

За завтраком в салоне царило оживление. Последние преграды рухнули. От прежнего состояния некоторой неловкости не осталось и следа. Когда Питер, как обычно, накинулся на мармелад, и Вайолет со словами «Ты, сладкоежка, оставь другим!», отобрала у него баночку, миссис Грей тут же принесла другую, сказав: «Не беспокойтесь, мисс Вайолет, у меня достаточно мармелада». Берк извинился перед Мэгги за вчерашнее, сообщив, что в Вулвертоне живет старая подруга его бабушки, которую ему пришлось навестить, иначе последствия могли быть плачевными, а потом он зашел в паб, чтобы расслабиться, где и просидел до закрытия. Мне сразу показалось, что этот парень не из тех, кто навещает подруг своей бабушки, но я оставил свои мысли при себе.

Мистер Хобсон успел до отплытия сходить в фотоателье, и когда катер двинулся в обратный путь, мы все, включая миссис Грей, принялись рассматривать разложенные на обеденном столе отпечатанные снимки, которые вышли очень даже неплохими. Еще он купил несколько рамок, и мы потратили часть времени, вставляя в них снимки, отобранные для украшения салона. На одном был тот самый дом, увитый зеленью, который вызвал приступ поросячьего восторга у Распберри-Смит, на другом, сделанном с берега, катер двигался по весьма живописному участку реки. Еще была церковь в Торксбери, мэрия Вулвертона, старинный арочный мост выше пристани и пара жанровых сценок на улицах города.

Мы немного поспорили, стоит ли внимания снимок катера, заходящего в шлюз, но, по предложению мистера Фитцуотера, все-таки включили в экспозицию. А вот снимок поля сражения, признанный всеми невыразительным, отправился в личный архив фотографа. Мистер Хобсон сказал, что ему, видимо, придется на обратном пути снова там поснимать, ведь нельзя же обойтись без этой, самой известной достопримечательности. Миссис Грей принялась в который раз благодарить его в самых восторженных выражениях, на что новозеландец только добродушно посмеивался, уверяя, что для него это не составит никакого труда, да и его собственная коллекция осталась бы неполной.

Обратный путь был похож на когда-то уже виденный фильм. Мимо проплывали знакомые поля, фермы, шпили церквей. К некоторому моему удивлению даже интересно было смотреть на все это, мысленно представляя, что появится за следующим поворотом. День выдался жарким. На небе ни облачка. Солнце, поднимаясь все выше и выше к зениту, отражалось на воде ярким пятном, бежавшим то впереди катера, то уходившим за корму и слепившим глаза почти так же, как и оригинал.

Вайолет и Мэгги снова загорали на корме. На этот раз к ним присоединились мисс Гараева. Даже миссис Леонард сменила свое цветастое платье на купальник. Питер все еще выглядел задумчивым, но про таинственное исчезновение нашей попутчицы больше не заговаривал. Мы с ним как раз стояли у борта, когда катер приближался к Торксбери. Шкипер осторожно подводил судно к пристани, Бобби уже раскрыл створки входного порта, держа наготове швартовочный конец. Внезапно громкий и резкий крик перекрыл и рокот двигателя, и все остальные звуки. Я даже вздрогнул от неожиданности.

Кричала мисс Гараева, стоявшая у самого борта, вытянув руки по направлению к пристани, потом обхватила ими лицо. Мэгги, Вайолет и миссис Леонард сразу бросились к ней. Мистер Фитцуотер тоже. Вид у него был встревоженный. Казалось, в таком состоянии он видит свою подругу впервые. Да и я как-то не ожидал от нее ничего подобного. Пытаясь понять, что собственно, случилось, я снова обернулся к пристани. Что-то белело там, среди плававших на поверхности щепок и другого мусора. Сначала я подумал, это просто солнечные блики, но потом, приглядевшись повнимательнее, невольно вздрогнул. Из воды на меня смотрело заметно раздутое, будто накаченное изнутри воздухом, но все еще вполне узнаваемое лицо. Лицо Распберри-Смит.

Рассказывает Питер Уильямс

Она плавала там, почти как Офелия на известной картине. Не было только умилительно раскинутых рук. Ивовый куст заменяла бетонная стенка пристани, а цветочки – всякий мусор, принесенный течением. Ну и лицо, порядком раздувшееся, вызывало совсем не те рефлексы, какие могли возникнуть при взгляде на полотно художника. Думаю, вы понимаете. Неудивительно, что Гараева так завопила. Удивиться можно было лишь тому, что ее бедняжку вдобавок не вывернуло.

Суматоха поднялась неимоверная. Девчонки суетились вокруг Гараевой, которая заливалась слезами и что-то невнятно лепетала, мешая английские слова с русскими. Фитцуотер тоже бегал вокруг, то и дело патетически восклицая: «Элина! Элина, дорогая, успокойся…» и все в таком духе. Миссис Грей выбежала из салона так, будто ее ошпарили. Шкипер выглянул из рубки.