Можно ли доверять Евангелиям? - Питер Уильямс

ей, и послал отсечь Иоанну голову в темнице. И принесли голову его на блюде и дали девице, а она отнесла матери своей.

В этом отрывке Иоанн Креститель упоминается пять раз. Дважды его называют «Иоанн Креститель», а трижды – просто «Иоанн». «Иоанном Крестителем» его называет рассказчик, а «Иоанном» персонажи повествования. Здесь присутствует определенная логика: если бы Ирод действительно услышал о Иисусе и сказал своим придворным: «Это Иоанн», то они, конечно, спросили бы: «Какой Иоанн?» Ведь имя Иоанн было одним из наиболее распространенных в Палестине, согласно данным Бокэма. Поэтому Ироду необходимо было уточнить, какого именно Иоанна он имел в виду. Матфей правильно сообщает, что именно так поступил тетрарх (14:2).

Однако в стихах 3 и 4 личность того, о ком идет речь, уже очевидна. Поэтому рассказчику достаточно просто сказать: «Иоанн». В стихе 8 сообщается, что дочь Иродиады попросила голову Иоанна Крестителя в ответ на предложение Ирода оказать ей особую услугу, и здесь она также называет его полным именем: «Иоанн Креститель». Представьте, если бы она этого не сделала! Как бы кто-нибудь узнал, какого именно Иоанна следует обезглавить? В стихе 10 рассказчик соответственно сообщает, что Ирод приказал обезглавить «Иоанна».

Итак, можно четко отличить речь рассказчика от речи персонажей. Персонажи высказываются соответственно контексту, чтобы быть понятыми. Это может объясняться двумя вариантами: автор буквально цитирует речь персонажей или настолько хорошо знаком с контекстом, что точно передает, как бы люди разговаривали в данной исторической ситуации. В любом случае, автор должен обладать глубокими знаниями культурных особенностей и событиий, о которых он пишет.

Имя «Иисус»

Другой пример, подтверждающий это наблюдение, связан с наименованием Иисуса. «Иисус» – это альтернативная форма ветхозаветного имени «Иисус Навин». Оно находилось на шестом или седьмом месте по распространенности среди мужских имен палестинских евреев[82]. Если бы имя «Иисус» использовалось без контекстных указаний в период его популярности, оно, вероятно, вызвало бы вопрос «Какой Иисус?». Однако с увеличением распространения христианства ситуация изменилась. Имя «Иисус» стало известным и узнаваемым. Аналогичное изменения происходили и с другими именами. Например, если бы в 1900 году в Германии кто-то случайно упомянул имя «Адольф», это вызвало бы вопрос: «Который Адольф?», ведь людей с таким именем в то время было много. Однако после 1945 года, имя «Адольф» стало ассоциироваться только с одним злодеем.

Хотя имя «Иисус» приобрело прямо противоположную репутацию, аналогия все равно применима: в 30-е годы нашей эры оно было обыденным и не выделялось среди евреев в Палестине. Но с течением времени оно стало прочно связываться с одним определенным человеком, и его употребление для обозначения других людей стало редким[83]. Однако стоит отметить, что все Евангелия упоминая об Иисусе, иногда видят необходимость в дополнительных идентификационных признаках.

Матфей. Начнем с отрывка, где Матфей сообщает, как Иисуса называла толпа:

Ученики, отправившись и сделав, как повелел им Иисус, привели ослицу и осленка и положили на них одежды, и Он сел поверх их. И очень многие в толпе разостлали свои одежды по дороге, другие же резали ветви с деревьев и расстилали по дороге; а народ, шедший впереди Его и следовавший за Ним, восклицал: Осанна Сыну Давидову! Благословен Грядущий во имя Господне! Осанна в вышних! И когда вошел Он в Иерусалим, весь город пришел в движение, и говорили: кто это? Народ же говорил: это пророк Иисус из Назарета Галилейского.

И вошел Иисус в храм, и изгнал всех продающих и покупающих в храме, и столы менял опрокинул и прилавки продающих голубей. (Матфея 21:6-12)

Сразу становится понятно, что рассказчик может называть Его просто «Иисус», что абсолютно очевидно в контексте книги. Однако для толпы не так просто сказать: «Это Иисус». Это звучало бы неоднозначно. Поэтому они вводят уточнение, указывая на место Его происхождения. Именно так развернулись бы события, если бы они действительно имели место.

Рассмотрим теперь ситуацию, описанную в Матфея 26:

Иисус же молчал. И первосвященник сказал Ему: заклинаю Тебя Богом Живым, скажи нам: Ты ли Христос, Сын Божий? Говорит ему Иисус; ты сказал. Но Я говорю вам: отныне будете видеть Сына Человеческого, восседающего по правую сторону Силы и грядущего на облаках небесных. Тогда первосвященник разодрал одежды свои и сказал: Он произнес хулу! Какая нам еще нужда в свидетелях? Вот теперь вы слышали хулу! Как вам кажется? Они же ответили: повинен смерти. Тогда плюнули Ему в лицо и заушили Его; другие же били Его, говоря: прореки нам, Христос, кто ударил Тебя?

Петр же сидел снаружи, на дворе. И подошла к нему одна служанка и сказала: и ты был с Иисусом Галилеянином. Но он отрекся перед всеми и сказал: не знаю, что ты говоришь. Когда же он прошел в ворота, увидела его другая, и говорит находящимся там: этот был с Иисусом Назореем. И он снова отрекся с клятвой: я не знаю Этого Человека. Немного же спустя подошли стоявшие и сказали Петру: поистине и ты из них, ибо и говор твой обличает тебя. Тогда начал он усиленно клясться: я не знаю Этого Человека. И тотчас пропел петух. И вспомнил Петр слово, сказанное Иисусом: прежде чем пропоет петух, ты трижды отречешься от Меня. И выйдя вон, плакал горько. (Матфея 26:63–75, курсив автора)

В то время, как рассказчик в стихах 63, 64 и 75 называет Иисуса просто Иисусом, служанки, находящиеся снаружи двора, где первосвященник допрашивает Иисуса, уточняют о каком Иисусе идет речь. Они справедливо обвиняют Петра в том, что он тоже был последователем Иисуса. Однако в данной обстановке просто сказать «Ты был с Иисусом» было бы недостаточно, так как, вероятно, в ту ночь в резиденции первосвященника находилось несколько лиц с именем Иисус.

Далее в Евангелии от Матфея мы видим, как Пилат обращается к толпе и спрашивает: «Кого хотите, чтобы я отпустил вам: Варавву, или Иисуса, называемого Христом?» (27:17)[84]. Он снова спрашивает: «Что же мне делать с Иисусом, называемым Христом?» (27:22). Над крестом Иисуса, как говорят, была надпись: «Это – Иисус, Царь Иудейский» (27:37), а ангел, встречающий женщин, посетивших гробницу Иисуса, говорит: «Я знаю, что вы Иисуса распятого ищете» (28:5). В каждом случае употреблено уточнение.

Марк. У Марка наблюдается аналогичное явление: когда кто-либо в речи употребляет имя «Иисус», часто добавляются уточнения, в то время как в других случаях уточнения отсутствуют. Бесы спрашивают: «Что Тебе до нас, Иисус Назарянин?» (1:24). Служанка говорит Петру: «И ты