Охоться на меня, дорогая - Мари Роуз

и дразня прикосновениями, поддаваясь всепоглощающей потребности, которая поглощает меня.

Мой разум вызывает образы рук в перчатках, скользящих вниз по передней части моего тела, пощипывающих мои соски. Это вызывает в воображении другое тело, прижатое к моей спине, одна из их рук в перчатке обхватывает мое горло сзади и сильно сжимает, в то время как другая рука в перчатке перемещается между моих ног.

В моем воображении это их руки движутся по мне, когда мои пальцы погружаются в мою влажную киску и касаются моего клитора. С каждым штрихом образы из моих снов переплетаются с моей реальностью, стирая грань между добром и злом. Мой разум становится полем битвы желания и вины, но жажда освобождения становится все более ненасытной с каждой проходящей секундой.

Пока мое тело дрожит, приближаясь к краю, я двигаю пальцами по своему клитору, я почти слышала их шепот, эхом отдающийся в моих ушах, разжигая огонь, который горел глубоко внутри. Я отдаюсь необузданной интенсивности момента, позволяя себе на мгновение забыть ужасы этого дела, растворяясь в мире первобытных желаний.

Напряжение нарастает, туго скручиваясь внутри меня, пока не становится невыносимым. Мое тело балансирует на краю обрыва, в то время как мои пальцы продолжают свои движения, проникая глубоко в мою киску, прежде чем двинуться, чтобы обвести мой клитор, надавливая на него дрожащей рукой.

— Боже, да, — крик срывается с моих губ, когда моя спина выгибается у стены, и волна экстаза накрывает меня. Смывая мучения и неуверенность, по крайней мере, на мимолетный миг. Но когда удовольствие проходит, реальность возвращается, напоминая мне о нераскрытых убийствах, которые ждут моего внимания.

Сожаление захлестывает меня, когда я выключаю воду, остатки желания медленно исчезают. Я выхожу из душа, чувствуя смесь стыда и облегчения. Хотя этот опыт дал мне отсрочку, я знаю, что это было лишь временное избавление.

С обновленным настроением я вытираюсь и одеваюсь, готовая встретить предстоящий день. Я решаю разделить свои желания и сосредоточиться исключительно на расследовании, гарантируя, что справедливость восторжествует и жертвы обретут покой.

Одевшись на день, я выхожу из арендованного дома и направляюсь в ближайшее кафе. Знакомый аромат свежесваренного кофе встречает меня, когда я заказываю свой обычный крепкий черный кофе и рогалик на закуску. Кофеин помог бы мне оставаться бодрой и сосредоточенной в течение долгих часов впереди.

С чашкой горячего кофе в подстаканнике и бубликом, лежащим на пассажирском сиденье, я направляюсь в офис. Ранним утром на улицах все еще было тихо, создалось ощущение одиночества, которое позволило мне собраться с мыслями.

Когда я вхожу в офис, неся свой завтрак и чувствуя себя немного измотанной, я с удивлением обнаруживаю двух незнакомых мужчин, стоящих внутри комнаты, их внимание приковано к доскам объявлений об убийствах.

Один из них стоит возле доски, на которой отображается информация о нашей новой жертве, его глаза прикованы к изображениям ее тела, в то время как другой сидит за столом, за которым мы с Дереком обычно работаем, небрежно разрезая яблоко острым ножом. Их присутствие нервирует меня, особенно учитывая деликатный характер этого дела.

Они смотрят в мою сторону, когда я вхожу. Тот, что возле доски для убийств, коротко кивает мне, его карие глаза оценивают меня с такой интенсивностью, что мне становится не по себе. То, как его светло-каштановые волосы зачесаны назад, делает его образ еще более выразительным.

Другой, закинув ноги на стол, продолжает небрежно нарезать яблоко, как будто находится в своих владениях. Прядь его темно-каштановых волос падает вперед при наклоне головы.

Они оба привлекательные мужчины, и я вижу, как их мускулы проступают под черными костюмами, которые они носят. Но это все еще не объясняет, что они делают в нашем пространстве.

— Кто вы такие и что вы здесь делаете? — Спрашиваю я, пытаясь сохранять невозмутимость, несмотря на закрадывающееся беспокойство.

Мужчина с ножом смотрит на меня, его пронзительные карие глаза встречаются с моими.

— Просто коллеги-агенты, интересное у вас здесь дело, — коротко отвечает он, его голос ровный и лишенный каких-либо эмоций.

Что-то не так с этими двумя мужчинами. Их поведение и случайное вторжение вызывают у меня подозрение. Они не представились добровольно, поэтому я решаю проявить инициативу.

— Давайте попробуем еще раз, я агент Дарлинг, — твердо заявляю я, делая шаг ближе к мужчине с ножом. — А вы кто такие?

Мужчина ухмыляется, его взгляд возвращается к яблоку, которое он без особых усилий нарезает.

— Агент Томас Декер, — отвечает он, его голос сочится самодовольством, которое только усиливает мои подозрения.

— А я агент Дариус Трэвис, — вмешивается другой мужчина возле доски убийств, его тон лишен какой-либо теплоты. Он не утруждает себя тем, чтобы отвести взгляд от фотографий и улик, разложенных перед ним.

Я не могла избавиться от ощущения, что эти двое здесь не для того, чтобы по-настоящему помочь в расследовании. Их поведение и непрофессионализм указывают на другой мотив — тот, который, похоже, сосредоточен на том, чтобы вмешаться в наше расследование, а не помогать ему.

— Что привело вас сюда, агенты Декер и Трэвис? — Спрашиваю я, прищурившись на них.

Агент Декер кладет нож, его пристальный взгляд, наконец, встречается с моим с рассчитанной интенсивностью.

— О, нам просто любопытно, — отвечает он с ухмылкой. — Слухи о громких делах, подобных этому, распространяются быстро. Мы решили приехать и посмотреть самим.

Его беззаботность действует мне на нервы, и я не могла избавиться от ощущения, что они вторгаются на нашу территорию. Расследование стало для меня глубоко личным, и я не оценила их вторжение или пренебрежительное отношение.

— Это текущее расследование, — твердо заявляю я, мой голос полон власти. — Если вы здесь не для того, чтобы оказать значимую помощь, я предлагаю вам уйти. У нас нет времени отвлекаться.

Агент Трэвис, наконец, отрывает взгляд от доски убийств, его глаза, сузившись, смотрят на меня.

— Вам лучше следить за своим тоном, агент Дарлинг, — холодно парирует он.

Я стою на своем, отказываясь отступать перед лицом их пугающего присутствия.

— Я буду следить за своим тоном, когда буду иметь дело с профессионалами, которые искренне заинтересованы в раскрытии этого дела, — парирую я, мой голос пронизан вызовом.