Кровь дракона - Дмитрий Берг

настоящий воин. Мне ведь сегодня исполнилось пять лет, и отец подарил мне мой первый деревянный меч. Сидеть с прямой спиной на колючей циновке было неудобно, но я старательно тянулся затылком в небо и глубоко дышал, повторяя за наставником: «Ха-й-е! О-д-ду! Ха-й-е! О-д-ду». Ноздри щекочет запах цветущей вишни, которой покрыт склон горы. От серьезной сосредоточенности меня отвлекают мысли о сакуро-моти*, который готовит сегодня мама. Я так живо представил вкус лакомства, что у меня позорно заурчал живот и я сбился с дыхания.

Повторяя детские воспоминания хозяина тела в моем животе также раздалось нешуточное урчание. Вчерашний ужин из недоспевших орехов был довольно скудным, а молодое тело требовало калорий после пережитых нагрузок.

Чтобы отвлечься от мыслей о еде я решил размяться. Выполнил десятиминутный комплекс, который старался выполнять по утрам. Потом принялся за ката с мечом. Застывшее тело разогрелось, отпустила легкая крепатура в ногах. Я вспомнил вчерашний забег и последующие поиски пищи. Мы отмахали километров пятнадцать-двадцать по гористой местности. В моем привычном теле я бы не смог нормально встать с кровати после такой нагрузки.

Пока я разминался уже совсем рассвело. Сабуро поднялся и минут пять тоже делал разминку. По его движениям было видно, что он выполняет привычный комплекс упражнений, но двигался он все равно на мой взгляд довольно неуклюже.

Кафка тоже проснулся, но вставать не спешил. Вместо этого потянулся, сладко зевнул и повернулся на другой бок. Похоже тот факт, что он спал без одеяла на кое-как подстеленных ветках, нисколько его не беспокоило.

Проснулся Фуго. Или проснулась? После услышанного ночью я присмотрелся повнимательней. Худощавую фигуру скрывал балахон. Сперва я подивился такому элементу одежды, но сегодня ночью сам бы от него не отказался. Просторная хламида, напоминающая чем-то монашескую рясу была длинной до середины голени. Ночью можно просто поджать ноги и, свернувшись калачиком, спать, завернутым в плотную ткань. Днем он снимал свой балахон, но оставался в просторной рубашке. Запястья и голени довольно тонкие, кожа чистая, черты лица мягкие. Губы довольно тонкие, но ресницы густые и длинные. Все это может принадлежать и молодой девушке и пареньку подростку. А то, что он говорил во сне бормотал: «...я не хочу замуж» еще ничего не значит. Мало ли что человеку присниться могло. У меня вон вообще вторая личность в голове окопалась.

Мне вдруг пришла в голову мысль, что я мог в этом мире очнуться в женском теле. Меня аж пот прошиб от такой мысли. Это мне еще повезло! Я молодой и сильный парень, могу файер-шоу из капли крови устроить. А ведь мог проснуться толстой теткой лет за сорок, с целлюлитом и тремя избалованными детьми. Уф!

В любом случае пытаться выяснить пол моего нового знакомого прямо сейчас не буду. Но к нему и так много вопросов. Они с наставником ехали в Крепость Южного Ветра и в везли какой-то, вероятно ценный, груз, для чего наняли охрану с условием, чтобы их доставили по малолюдной дороге. При всем моем непонимании местных реалий, трудно не догадаться, что они либо от кого-то срывались, либо очень боялись, что у них могут похитить содержимое телеги.

Слишком много вопросов в голове. Как итог — я совсем не спал. Нагрузка вышибла сонливость, но сил больше не стало. Голод после сна не так сильно ощущался бы, но что сделано, то сделано. Мальчишка же уже заканчивал свою стопку хвороста, так что я начал расталкивать Кафку. Сабуро проснулся сам. Видимо, тоже глубоко спать не смог.

Время шло, и рассвет вскоре сменился довольно ясным утром. Роса пропала с травы и кустарника, а мы к тому времени уже одетыми собирались в путь. Возвращаться к телеге не хотел никто. Я даже предлагать такого варианта не стал. Если там побывали эти «гончие», то ничего хорошего найти там не выйдет. По крайней мере, съедобного.

В такой обстановке Сабуро решился стать нашим проводником. Сперва он снял с себя ремень и ловко взобрался на дерево, чтобы сверить направление. Я не мог смотреть на это спокойно. Как представлял себя на его месте, у меня немели ладошки. А этот парень виртуозно поднялся на самую вершину и так же быстро спустился вниз.

— Я увидел вершину холма и проем между деревьями, вероятно, реку, — тот начал водить палкой по золе от костра, примерно изображая местность. — Если я ничего не перепутал, то поселение должно быть вот здесь. Это небольшая деревня, но еды там найти можно. Покойный брат говорил, что бывал там около 10 лет назад наемником, и его там угощали хорошим вином.

— Не та ли это деревня, откуда Кафку выкинули? — Я задал вопрос, потирая подбородок.

— Э-неее, — тот издал долгий звук, — Эти неблагодарные свиньи живут тут, если от холма смотреть, — тот показал палкой место вниз по течению реки. — Это ближе, но лучше с голоду помру, чем туда вернусь!

— Пожалуй, учтем это... — Я потянулся, — Полдня голодного хода... Никогда такого не было, и вот опять...

— Надо поспешить. Не хочу спать на земле. Больно зябко, — Сабуро вновь надел пояс и слегка вздрогнул.

Мы окончательно засыпали костер и двинули в выбранную сторону, делая пометки на деревьях каждые три сотни шагов. Кафка говорил, что в лесу нельзя идти просто прямо. У людей всегда одна нога сильнее другой, потому, если верить телу, а не разуму — будешь ходить кругами. Так что сперва мы выбирали дерево, к которому шли, после добирались до него и делали засечку, оборачивались, и по двум засечкам определяли относительно прямой путь. Что поделать, если кроны деревьев закрывают солнце, а компаса нет?

Путь лежал через смешанный лес. Нам повезло иметь закрытую обувь. Трава тут была невысокой, потому идти комфортно мешали только торчащие корни да временами встречающиеся камни. В дороге время тянулось медленно. Я бы отдал многое за плеер с наушниками сейчас, только навряд ли такое тут найдется. Скрасить путь мог разговор, который никак не мог начаться. Каждый из нас погрузился в свои мысли. Слов, достойных для произнесения, найти я не мог. Прежде мы были с Кафкой вдвоем, и я все время задавал ему какие-то вопросы. Сейчас же неловко даже думать об этом.

Вокруг деревья сменяли друг друга. Где-то и трава отличалась. Под топот четырех пар ног меня начинало клонить в сон. Чтобы не упасть на следующем шаге, я стал присматриваться к окружению. Растительности тут немало, но, благо, кустарник