Острота превосходства - Алексей Сергеевич Архипов

тёмные средней длины волосы были также весело и креативно взъерошены на голове. Лицо было круглое и белое, глаза большие и очень красивые. Носик, губы, всё идеально совпадало с тем самым образом, который так сильно впился в его сознание и не давал покоя ещё тогда, когда он первый раз увидел её на экране.

— Вэн, ты тоже это видишь? — спросил Хэлбокс голосом человека, увидевшего НЛО.

— Ты о чём, чувак?

— О ней! — зачарованно произнёс Хэлбокс.

— А, ты про тёлку что ли?! — с удивлением переспросил Вэндэр, — и что? Тёлка, как тёлка… Симпатичная…

Хэлбокс стоял, открыв рот от изумления.

— Похожа знаешь на кого?.. — продолжал Вэндэр, пока Хэлбокс провожал её взглядом до дверей, — на эту… как её?.. Ну, на вампиршу из «Сумерек», не смотрел что ли? Забыл, как её там звали.

— Эллис, — внезапно произнёс Хэлбокс, — Эллис Кален.

— Да точно! — ответил Вэндэр, — а ты откуда так хорошо всё помнишь? Постооой!

Вэндэр вдруг по-другому посмотрел в лицо Хэлбокса, повернувшись к нему и слегка присев, а потом снова посмотрел в сторону удаляющихся американцев.

— Ты мне только не скажи сейчас, что она тебе очень нравится, и ты влюбился?! Чувааак, ты что, серьёзно влюбился в эту тёлку?!

И Вэндэр начал хохотать и бить его по плечу.

— Да ладно тебе, хорош! Ну, понравилась она тебе, ну это же не значит, что надо вот так вот сразу себя озадачивать. Хэл, ну ты даже в лице изменился! Вернись обратно! Ну, я просто не могу на это смотреть!

И Вэндэр продолжал хохотать, а Хэлбокс так и стоял с поражённым видом, наполненным удивлённого отчаяния.

Весь вечер до ужина Хэлбокс всё время думал о ней, а потом весь ужин и все занятия в спортзале до ночи, а потом и всё то время, пока не смог наконец-то заснуть.

Утром следующего дня он проснулся со странным двойственным чувством какой-то лёгкости и как будто он что-то забыл. Он сел на кровати и некоторое время вспоминал, что это могло быть. Вспоминал он ровно мгновение, а когда вспомнил, его охватила невыносимая тоска и чувство ущербности. Это была всё та же самая «Little Coldy», а вернее Джейси Кроус. Отягощенный этой мыслью он пошёл умываться. Всё это время он осознавал, что не бывает безвыходных ситуаций, и что даже если у неё есть парень или муж, всё равно, чего бы это не стоило, можно раскрутить свои чувства и добиться результата. Что он довольно внешне симпатичен и пользуется успехом у противоположного пола, что он крутой скалолаз и неплохой пилот с хорошим обеспечением на хорошем счету у руководителей и у него поэтому есть все шансы познакомиться с ней, даже после турнира, из-за ограничения в общении. Но больше всего его напрягало другое, — то, что он потерял покой, а значит столь любимую им свободу. Теперь в его мыслях, в его сердце и душе поселилась невыносимая тоска из-за отсутствия её рядом с ним, и сколько бы он не хотел отогнать все эти мысли, его сознание теперь навсегда отказалось сделать это, и постоянно что-то ныло внутри, испытывая невыносимый дефицит общения. Ему всё время хотелось быть там, где она, знать и переживать то, что знает и переживает она, чувствовать вместе с ней. Он думал, что все те, кто вместе с ней сейчас общаются и смеются — это люди, которым очень повезло. Он завидовал им, и из-за этого становился каким-то мизерным, ущербным, человеком, которого бросили, и нужно было что-то срочно делать, чтобы не опоздать, чтобы кто-нибудь не опередил его. В его фантазиях всплывали картины, как она вместе с кем-то другим и всё уже потеряно, что она выходит замуж, и вот она стоит в белом платье с кем-то другим, и его мечты рушатся на глазах и хочется даже наложить на себя руки от этого. В этот момент начинали всплывать картины о каком-то злом существе в виде тролля, который злорадствовал. Может быть это был дьявол, который говорил ему «Ага, вот, наконец-то, я поймал тебя! Вот она твоя тюрьма, твоя пытка, твои страдания! Теперь ты никогда не найдёшь покоя!», и смеялся над ним. Это было настолько убийственно для его психики, что хотелось просто заорать от всего этого. Хэлбокс сел и задумался, что ему делать, ведь необходимо было собраться и идти на завтрак. «Надо обязательно поговорить с Вэндэром по этому поводу. Может быть мне станет легче, с этим надо что-то срочно решать!» — подумал он и направился к выходу из комнаты на утреннее построение перед завтраком.

Во время завтрака он, по обыкновению, сидел напротив Вэндэра. И в этот раз, не смотря на то, что ему очень хотелось поскорее поднять его наболевший вопрос, он всё никак не мог начать разговор, так как ему самому казалось, что это как-то нелепо для них обоих, и что это будет выглядеть, как навязчивая мысль незрелого юноши. Наконец, он выбрал самый подходящий момент, когда они уже собирались выходить из столовой, и спросил:

— Послушай, Вэн, мне очень сильно надо с тобой поговорить.

— А я то думаю, что ты молчишь всё утро? А у тебя оказывается серьёзное что-то. Я слушаю.

— Я по поводу этой Джейси Кроус.

Вэндэр сделал немного юмористическое выражение лица человека, который с очень серьёзным видом на ходу съедает свой смех, и спокойно сказал:

— Продолжай.

— Ну, в общем, со мной что-то произошло вчера. И ладно ещё это, но оно продолжается и сегодня и очень сильно на меня действует.

— Ты хочешь сказать, что всё время думаешь о ней?

— Да.

— Скажи, ты когда-нибудь в кого-нибудь влюблялся?

— Да, давно, в школе.

— Это похоже на то, что ты испытываешь сейчас?

— В общем да, только немного иначе.

— Ну, это понятно, ведь мы не в школе. Возможно, ты просто влюбился в неё, подожди немного и узнаешь, насколько это сильное чувство. Может быть, оно пройдёт, и значит, это будет мимолётная влюблённость.

— Я что-то не понял тебя, ты хочешь сказать, что всё это просто так и надо только потерпеть? Я не хочу терпеть, Вэн! Я не могу терпеть!

— Это тебе наказание, за твои бесконечные похождения в клубах. Вот ты и попал, чувак, теперь ты на крючке.

— Ты издеваешься надо мной?

— Да нет, я пытаюсь вывести тебя на более рациональную позицию. Озвучить, так сказать, общее положение всех возможных вариантов в твоём случае. Чтобы ты смотрел на происходящее многогранно, а не упёрто с одной стороны.

— Да? Но легче не становится.

— Послушай, а в