Грёзы и чернила - Джинкс Моро

знала, что Орфей не снимает своих цацек даже отходя ко сну, словно боится чего-то, что может прийти под покровом темноты.

“Пижон” — фыркнула она, не рискуя озвучивать вслух. Орфей мог быть каким угодно франтом и выпендрежником, но он все еще был угрозой, опасной и непредсказуемой.

— Еще какие-нибудь приметы?

Он явно был недоволен. Улыбка померкла, брови приподнялись в нетерпеливом ожидании.

— Никаких, — огрызнулась Майра, потирая ноющие от боли глаза. — Сменил три облика за полчаса, но любой маскировочный артефакт способен и на большее.

Маг закивал, соглашаясь. Про артефакты и прочие подлые вещички обеих Школ он знал намного больше чем она сама.

Тишина, воцарившаяся в ресторане, когда Орфей погрузился в раздумья, пугала сильнее любых озвученных угроз. Майра исподтишка изучала его точеный профиль, взвешивая шансы выбраться сухой из воды. Если не убил сразу, вероятность дожить до нового года увеличивалась, но все еще была трагически близка к нулю.

А затем Орфей заговорил вновь.

— Так как ты планируешь вернуть мне то, что стащила? — деловито уточнил он, складывая руки на столе.

Пожирательница снов задохнулась от возмущения.

— Я?! Ты рехнулся, обратись к лекарю!

Мысль о том, чтобы встретиться с Древним снова, вызывала водопад мерзких мурашек вдоль позвоночника. К тому же, где его теперь искать?

— Даже не надейся, — отрезала она и замерла. Что-то изменилось.

В зале ощутимо похолодало. На огромных окнах, с видом на оживленный проспект, расцвели узоры из инея, а вместе с теплом пропала и фальшивая дружелюбность Орфея. Без улыбки он выглядел моложе, но в облике сквозила потусторонняя отрешенность. Светлые глаза без особого участия изучали Майра, и та ощутила, как невидимая ледяная рука протиснулась сквозь ребра и сжала ее сердце. Предупреждение — молчаливое, но смертельно убедительное.

— Однажды я проводил эксперимент, — медленно произнес Орфей, неприятно усмехаясь, — по просьбе Шабаша. Надо было допросить опасного преступника, препарируя его память. Задание было простое — вытащить любые крохи информации из его мозга. Процесс муторный, долгий и очень грязный. Стоит ли мне упоминать, что для проведения процедуры было достаточно иметь сам мозг — и только?

Майра сглотнула, не перебивая. Что-то подсказывало, что Орфей не закончил и будет сильно расстроен, если его перебьют.

— Вот что я скажу — тебе стоит вспомнить, кто ты есть на самом деле. Не потребуется даже подавать официального рапорта в Шабаш, чтобы покончить с тобой. Ты — не смешная шутка природы, ее ошибка, как и все твои друзья, — он кивнул на Бая и Лео, не пытаясь скрывать искреннего презрения. — Вы в принципе не должны существовать. Но если ты хочешь жить, то советую сотрудничать. Давай я скажу проще: ты поможешь мне, хочешь ты того или нет.

Перед глазами встала картинка, как Орфей нарезает тонкими ломтиками человеческий мозг, используя машинку, предназначенную для резки колбасы, и Майру замутило. Ее словно окатили ледяной водой, а следом дали пощечину. Тело застыло в кресле, щеки пылали жаром.

Несмешная шутка природы. Ошибка.

Но обиднее всего было то, что Орфей и не пытался ее оскорбить. Он озвучивал факты, ничего такого, чего она сама бы не знала или не слышала в свой адрес раньше. Именно от этой правды она и пыталась сбежать — с помощью Древнего и амброзии. И куда это ее привело? Прямо в объятия хищника, готового вот-вот отгрызть ей голову или вспороть грудную клетку острыми когтями.

Они сверлили друг друга тяжелыми взглядами, пока она не отвела глаза.

— А что если я — не смешная шутка и ошибка — откажусь помогать?

Орфей откинул с лица буйные кудри и усмехнулся. Только этот небрежный жест — и Майра снова оцепенела.

“Почему он так действует на меня?” — гадала, стараясь не дрожать слишком заметно. Но ответ на вопрос “что, если?” был очевиден: куколка на столе, новый цвет глаз, о котором она не просила, упоминание пыток, — все это уже само по себе было достаточного веса аргументом. Но одно дело предполагать, другое — услышать самой.

Орфей выждал минуту, наслаждаясь производимым впечатлением, а затем со сладкой улыбкой палача сжал пальцы вокруг фарфоровой шейки куклы.

У Майры перехватило дыхание — ни вдохнуть, ни выдохнуть. Ощущение чужой руки, перекрывшей кислород, было слишком реальным, от недостатка воздуха легкие пекло. Это была пытка — жестокая и неторопливая. В глазах зарябили черные мушки, а потом потемнело, будто кто-то щелкнул выключателем. Сквозь шквал страха и боли она почувствовала то, чего не ожидала — у Орфея были холодные, почти ледяные руки. Пальцы давили на ее кожу, впивались ногтями, но не было никакой возможности ускользнуть от призрачного прикосновения.

За мгновение до того, как Майра потеряла бы сознание, Орфей разжал хватку и ласково погладил куколку по волосам. Та лупоглазо таращилась на чародея, и пожирательница снов содрогнулась, когда невидимые пальцы, что чуть раньше едва не лишили ее жизни, зарылись в ее волосы на затылке.

— Мерзкие фокусы Старшей Школы, — выплюнула она с нескрываемым отвращением. Орфей вовсе не выглядел уязвленным, смотрел холодно и как будто бы даже сквозь нее.

— С каких пор монстров тревожат вопросы морали? Ты питаешься человеческими снами, лакомишься воспоминаниями или сбываешь их на черном рынке, а злодей все равно я?

— О какой морали ты говоришь? — зашипела Майра, испуганная до истерики. — Вы, маги Старшей Школы, смотрите на других сверху вниз, даже на своих коллег из Новой Школы. И не отличаете смертных и нежить от грязи под своими ногами!

Она почти смирилась, что Орфей загнал ее в угол. Да, она была виновата, у мага было полное право требовать сатисфакции. Да, она поможет ему, а потом… Потом придется бежать и прятаться до конца жизни, ведь Древний не простит. Он обязательно придет за ней, и тогда она вряд ли отделается зачарованной куколкой и несколькими угрозами.

Вот попала так попала, между двух огней, и они обязательно попытаются спалить ее до тла.

Маг потянулся к ней через стол, и его лисье лицо озарилось внезапным интересом.

— Что ты приобрела?

Его губы подрагивали, Орфей безуспешно пытался сдержать усмешку.

— О чем ты?

— Что тебе предложили? Наверняка что-то стоящее, раз ты очертя голову бросилась в самое пекло и не подумала о последствиях.

Майра со вздохом полезла в карман. Пустой пузырек из-под лекарства она таскала с собой, как амулет на удачу.

— Амброзию.

Не успело дно склянки коснуться скатерти, как Орфей сцапал ее и поднес к лицу, подозрительно принюхиваясь. А затем расхохотался.

— Нельзя же быть такой наивной, девочка, — заливался он, запрокидывая голову. — Тебя обвели вокруг пальца, Майра.