Любимцы публики - Джеки Браун

— Почему? — Настала ее очередь играть роль психотерапевта. — Неужели вам доставляет удовольствие двигаться по жизни в одиночестве?

— Да.

— Нет. Вы хотите, чтобы другие так думали. Большинство людей на это покупаются. Только не я. Что вы прячете внутри себя от остального мира?

Анжело заерзал на стуле. Его взгляд стал настороженным. Похоже, она попала в точку.

— Знаете, когда я вас сегодня увидел, я хотел развернуться и уйти, — признался он.

— Жалеете, что не сделали этого?

Он не ответил.

— Вам не нравится, когда копаются в вашей душе, — произнесла она.

— Нет. При этом я чувствую себя не в своей тарелке.

Его признание удивило ее.

— В таком случае вы, возможно, в следующий раз хорошо подумаете, прежде чем копаться в чужой.

Он пожал плечами:

— Наверное, мне еще вчера следовало оставить вас в покое. Вы просили меня об этом. Обычно я не бегаю за женщинами, которые говорят мне «нет».

— Тогда почему вы преследуете меня?

Атланта ожидала, что он снова заговорит о влечении, но вместо этого он сказал:

— Я никак не могу вас разгадать, Атланта.

Она горько усмехнулась:

— У других это не вызывает проблем.

— Вы созданы сплошь из противоречий. В одно мгновение вы сильная, в следующее слабая.

— Возможно, я и то и другое. Возможно, ни то ни другое. Я актриса.

— Противоречия — это не игра, а ваша натура. Вы постоянно говорите мне «нет», но имеете в виду…

С нее было достаточно. Вскочив со стула, она задела бедром столик, и оба их напитка пролились.

— Когда я говорю «нет», я имею в виду «нет».

— Атланта.

— «Нет» означает «нет»!

Он протянул руку, чтобы остановить ее, но она покачала головой, повернулась и выбежала вон.

«Черт побери, что это было?»

Оставшись один, Анжело откинулся на спинку стула и начал прокручивать в голове свой разговор с Атлантой. Она дважды его удивила. В первый раз, когда перевела разговор на него, и спросила о его секретах, во второй, — когда слишком бурно отреагировала на неудачно подобранные им слова.

Он твердо знал, что когда женщина говорит «нет», это означает «нет», но это имело отношение только к сексу.

— Мне следовало повернуться и уйти, — пробормотал он.

У него не было времени разбираться в ее эмоциональных проблемах. Как она успела заметить, ему хватало своих.

Поднявшись, он положил несколько купюр на стол рядом с забытыми ею канноло и покинул кафе. Перед встречей с Изабеллой у него еще оставалось время. И он решил продолжить свою прогулку.

Жители Монта-Корренти были очень милы. Все, начиная от владельцев магазинов и их клиентов и заканчивая прохожими, приветствовали его и тепло ему улыбались. Но ни один из них не попросил у него автограф. Никто не захотел с ним сфотографироваться. Он рассеянно потер больное плечо. Его не узнавали, и это его задевало. Он не понимал причину подобной реакции, что беспокоило его не меньше.

«Какие комплексы вы пытаетесь замаскировать?» — спросила его Атланта.

— Buongiorno.

Подняв глаза, он увидел молодую женщину с ручной тележкой, в которой в ведрах с водой стояли свежесрезанные цветы разных видов. Они были так же красивы, как их хозяйка. У нее были округлые формы, миндалевидные глаза и длинные волосы цвета красного дерева.

— Здрав… э-э…buongiorno.

Она переключилась на английский:

— Вам что-нибудь нравится, синьор?

Женщина кокетливо улыбалась, но Анжело, к своему удивлению, обнаружил, что остался полностью равнодушен. В ее объятиях он мог бы отвлечься от своих проблем, однако идея провести с ней время не показалась ему заманчивой. Если бы у нее были светлые волосы и голубые глаза… Он перевел взгляд на тележку:

— У вас восхитительные розы.

— Розы. — Ее разочарование было очевидным.

— Я, пожалуй, возьму дюжину белых. — Отличный подарок для сестры в знак примирения.

Женщина отсчитала необходимое количество цветков и добавила к ним несколько веток зелени. Ее движения были ловкими, но она не испытывала радости от продажи. Это было очевидно, когда она всунула ему в руки букет и назвала цену.

Анжело полез в карман за бумажником, когда к ним приблизился коренастый пожилой мужчина и что-то громко сказал по-итальянски. Слова были обращены к женщине, которая, перед тем как удалиться, бросила на Анжело оценивающий взгляд:

— Вы сын Луки, не так ли?

Несмотря на чувство неловкости, вызванное вопросом, он спокойно ответил:

— Да… э-э…si.

— Я Андреа, владелец цветочного магазина. Моя дочь Бьянка мне помогает. — Он бросил сердитый взгляд в ее сторону. — Я поставляю в «Розу» цветы для украшения столиков. Лука так добр ко мне и моей семье. Его все любят в Монта-Корренти. Я отдам вам эти цветы за полцены.

Подавив в себе желание возразить, он сказал:

— Grazie.

Через двадцать минут Анжело подошел к отцовскому ресторану. Это было простое здание с фасадом из грубого камня и окнами в виде арок. По соседству с ним располагался ресторан «Сорелла», принадлежащий старшей сестре Луки Лизе. У двух заведений была общая стена и задний двор, но, несмотря на это, они были абсолютно разные.

Алекс говорил, что кухня «Сореллы» была интернациональной и современной. Там подавали те же блюда, что и в модных нью-йоркских ресторанах. В огромные окна был виден стильный интерьер ресторана с преобладанием хромированной стали и стекла.

«Здесь мне точно больше понравится», — подумал Анжело. Дизайнер, которого он нанял пару лет назад, оформил его квартиру на Манхэттене в этом же стиле.

Оба ресторана были открыты для посетителей. Из распахнутой настежь двери «Розы» доносилась музыка, популярная в то время, когда было построено здание. Анжело вошел внутрь, и его тут же окутали восхитительные ароматы свежеиспеченного хлеба и соуса, которым вчера его угощала Изабелла. У него заурчало в животе.

За прилавком стояла молодая женщина. Увидев его, она вежливо улыбнулась и поздоровалась.

— Ciao, — ответил он. — Я Анжело Казали.

Ее лицо просветлело.

— Si, si. Добро пожаловать. Синьора Казали сегодня не будет.

Именно поэтому он и пришел. Анжело улыбнулся:

— На самом деле я бы хотел повидать Изабеллу. Ее муж сказал, что я могу найти ее здесь.

— Si. Она сейчас разговаривает по телефону, но я могу ей сказать, что вы здесь. Присаживайтесь. — Она указала ему на ближайший столик у окна. — Может, чашечку эспрессо, пока вы будете ждать?