📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгКлассикаИностранка. Филиал. Демарш энтузиастов. Записные книжки - Сергей Донатович Довлатов

Иностранка. Филиал. Демарш энтузиастов. Записные книжки - Сергей Донатович Довлатов

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 9 10 11 12 13 14 15 16 17 ... 81
Перейти на страницу:
крейзи!

Рафаэль, не останавливая машины, достал из кармана синий фломастер. Приставил его к своей выпуклой груди, обтянутой нейлоновым джемпером. Быстро нарисовал огромных размеров сердце. И сразу полез целоваться.

Теперь он развернулся к Мусе целиком. Руль поворачивал (как утверждает Муся) своим не очень тощим задом...

Приглашать его домой Маруся не хотела. Она стеснялась пустой квартиры.

Левушка спал в продавленном дерматиновом кресле. Сама Маруся — на погнутой раскладушке. Все это мы когда-то притащили с улицы.

В холодильнике лежали голубоватые куриные ноги. И все. Какие уж тут могут быть гости?!

Затем произошло следующее. Рафаэль откинул багажник. Извлек оттуда свернутый колесом матрас в полиэтиленовом чехле. За ним — бутылку рома, связку пепси-колы, четыре апельсина и галеты.

Матрас был совершенно новый, в упаковке.

К этому времени Маруся перестала удивляться. Она спросила:

— Как тебя зовут? Вот из ер нейм?

В ответ прозвучало:

— Рафаэль Хосе Белинда Чикориллио Гонзалес.

— Коротко и ясно, — сказала Маруся, — буду звать тебя Рафа.

— Рафа, — подтвердил латиноамериканец.

Затем добавил:

— Мусья!

Еду и выпивку он быстро рассовал по карманам. Левушку тащил на плече. Матрас (я лично верю этому!) катился сам.

К тому же свободной рукой латиноамериканец поглаживал Мусю. При этом курил и галантно распахивал двери.

Вдруг Маруся уловила странное потрескивание. Прислушалась. Как выяснилось, это штаны латиноамериканца трещали от напора буйной плоти.

Следует отметить еще и такую подробность. Когда они выходили из лифта, мальчик неожиданно проснулся. Он посмотрел на Рафаэля безумными, как у месячного щенка, глазами и спросил:

— Ты кто? Мой папа?

И что, вы думаете, ответил латиноамериканец? Латиноамериканец ответил:

— Вай нот?

Разговоры

Я сел в автомобиль. Проехал три квартала. Вспомнил, что Маруся просила купить сигареты. Развернулся.

Наконец затормозил около ее подъезда. Может, думаю, гаечный ключ захватить на всякий случай? В качестве орудия самозащиты? Что, если Рафаэль полезет драться?..

Я не трус. Но мы в чужой стране. Языка практически не знаем. В законах ориентируемся слабо. К оружию не привыкли. А тут у каждого второго — пистолет. Если не бомба...

При этом латиноамериканцы, говорят, еще страшнее негров. Те хоть рабами были двести лет, что отразилось соответственно на их ментальности. А эти? Все как один здоровые, нахальные и агрессивные...

Драки, конечно, и в Ленинграде бывали. Но обходилось все это без роковых последствий.

Сидели мы, помню, в одной компании. Прозаик Стукалин напился и говорит литературоведу Зайцеву:

— Я сейчас тебе морду набью.

А тот ему отвечает:

— Ни в коем случае, потому что я — толстовец. Я отрицаю всякое насилие. Если ты меня ударишь, я подставлю другую щеку.

Стукалин подумал и говорит:

— Ну и хрен с тобой!..

Мы успокоились. Решили, что драка не состоится. Вышли на балкон.

Вдруг слышим грохот. Бежим обратно в комнату. Видим, Стукалин лежит на полу. А толстовец Зайцев бьет его по физиономии своими огромными кулаками...

Но дома все это происходило как-то безболезненно. А здесь?..

Ну, ладно, думаю, пора идти. Звоню.

Дверь открывает Муся Татарович. Действительно синяк под глазом. К тому же нижняя губа разбита и поцарапан лоб.

— Не смотри, — говорит.

— Я не смотрю. А где он?

— Рафка? Убежал куда-то в расстроенных чувствах.

— Может, — спрашиваю, — в госпиталь тебя отвезти?

— Не стоит. Я все это косметикой замажу.

— Тогда звони в полицию.

— Зачем? Подумаешь, событие — испанец дал кому-то в глаз. Вот если бы он меня зарезал или пристрелил.

— Тогда, — говорю, — можно уже и не звонить.

— Бессмысленно, — повторила Муся.

— Может, посадят его суток на двенадцать? Ради профилактики?

— За что? За драку? В этом сумасшедшем городе Нью-Йорке?! Да здесь в тюрьму попасть куда сложнее, чем на Марс или Юпитер! Для этого здесь надо минимум сто человек угробить. Причем желательно из высшего начальства. Здесь очередь в тюрягу, я думаю, примерно лет на сорок. А ты говоришь — посадят... Главное, не беспокойся. Я все это сейчас подретуширую...

Я огляделся. Марусино жилище уже не казалось таким пустым и заброшенным. В углу я заметил стереоустановку. По бокам от нее стояли два вельветовых кресла. Напротив — диван. У стены — трехколесный велосипед. Занавески на окнах...

Я сказал Марусе:

— Дверь запри как следует.

— Бесполезно. У него есть ключ.

Еще, думаю, не легче...

— Он тебе хоть помогает материально?

— Более или менее. Он вообще-то добрый. Всякое барахло покупает. Особенно для Левки. Испанцы, видно, к маленьким неравнодушны.

— И еще — к блондинкам.

— Уж это точно! Рафа в этом смысле — настоящий пионер!

— Не понял?

— Вроде Павлика Морозова. Всегда готов! Одна мечта: поддать — и в койку! Я иногда думаю, не худо бы его к турбине присоединить! Чтобы энергия такая зря не пропадала... А в смысле денег он не жадный. Кино, театры, рестораны — это запросто. Однако на хозяйство сотню дать — жалеет. Или, скорее всего, не догадывается. А мне ведь надо за квартиру платить...

Маруся переоделась, заслонившись кухонной дверью.

— Хочешь кофе?

— Нет, спасибо... Чем он вообще занимается? — спрашиваю.

— Понятия не имею.

— Ну а все-таки?

— Что-то продает. А может, что-то покупает. Вроде бы учился где-то месяц или два... Короче, не Спиноза. Спрашивает, например, меня: «Откуда ты приехала?» — «Из Ленинграда». — «А, говорит, знаю, это в Польше...» Как-то раз вижу, газету читает. Я даже удивилась — грамотный, и на том спасибо...

Маруся налила себе кофе и продолжала:

— Их здесь целый клан: мамаша, братья, сестры. И все более-менее солидные люди, кроме Рафы. У его маман четыре дома в Бруклине. У одного брата — кар-сервис. У другого — прачечная. А Рафка, в общем-то, не деловой. И деньги его мало беспокоят. Ему лишь бы штаны пореже надевать...

— Ну, хорошо, — говорю, — а все-таки что будет дальше?

— В смысле?

— Каковы перспективы на будущее? Он хочет на тебе жениться?

— Я тебе уже сказала, чего он хочет. Больше ничего. Все остальное — так, издержки производства.

— Значит, никаких гарантий?

— Какие могут быть гарантии? И что тут говорить о будущем? Это в Союзе только и разговоров что о будущем. А здесь — живешь, и ладно...

— Надо же о Левушке подумать.

— Надо. И о себе подумать надо. А замуж

1 ... 9 10 11 12 13 14 15 16 17 ... 81
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?