Грешники и праведники - Иэн Рэнкин

— Чёрный, без сахара, — напомнил он хозяину.

— Отказываетесь подсластить себе пилюлю? — высказала предположение Кларк, чем вызвала ироническую ухмылку.

Она чуть откинулась назад и, повернувшись к окну, принялась разглядывать пешеходов.

— Ну так почему я встречаюсь с врагом? — спросила она.

— Может быть, потому, что вы знаете: я не враг. «Жалобы» существуют для того, чтобы полицейские вроде вас — честные полицейские — могли добиться успеха.

— Спорю, вы уже говорили это прежде.

— И не раз.

Она повернулась к нему. По его лицу всё ещё гуляла ухмылка.

— Вы хотите просить меня об услуге? — предположила она и в ответ получила кивок.

Принесли его кофе, и он прикоснулся кончиками пальцев к краю блюдца.

— Это имеет отношение к Джону Ребусу, — начал он.

— Кто бы сомневался.

— Я должен с ним поговорить.

— Я вам не препятствую.

— Дело вот в чём, Шивон, мне нужно, чтобы он пошёл на откровенный разговор. Но если просьба будет исходить от меня, он, несомненно, пошлёт меня подальше.

— «Просьба»?

— Ну хорошо, приказ. И он по большому счёту исходит не от меня…

— От генерального прокурора? — предположила Кларк. Фоксу едва удалось скрыть, что его порядком удивила её осведомлённость. — Я видела, как она направлялась в вашу сторону на прощальной вечеринке у главного.

— Она доверила мне одну работу.

— По линии «Жалоб»?

— Моё последнее поручение, — тихо сказал он, глядя на блюдце.

— И если вы расстараетесь, то как она вас наградит? Отблагодарит повышением? Переведёт из полицейского планктона в совет директоров?

— У вас здорово получается. — Восхищённый тон Фокса казался искренним.

Теперь Кларк наконец поняла, на что намекал Дэвид Гэлвин за обедом в бистро «Бия». «Как работается со старым спарринг-партнёром? Ходит по струнке? Выполняет распоряжения?»

— Вы и в самом деле думаете, что я поднесу вам на блюде Джона Ребуса?

— Мне нужен не Ребус, а люди, которых он знает или знал. Речь идёт о событиях тридцатилетней давности.

— Саммерхолл?

Фокс помедлил, испытующе глядя на неё.

— Он говорил об этом? — (Она отрицательно покачала головой.) — Так откуда вы знаете? — Но через несколько секунд он сообразил. — Прощальная вечеринка, — сказал он почти самому себе. — Там был Эймон Патерсон. Я видел его с Ребусом.

— Тогда вы знаете о Саммерхолле столько же, сколько и я. Но я до сих пор не понимаю, с какой стати я должна вам помогать.

— Так или иначе мне в конечном счёте придётся задать Ребусу несколько вопросов. Просто я подумал, что щекотливую ситуацию можно сгладить при наличии некоего рефери.

— Рефери?

— Чтобы игра велась по правилам — с обеих сторон.

Она отхлебнула кофе. Раз, потом ещё. Фокс сделал то же самое, чуть ли не в точности повторяя её движения.

— Это должно побудить меня к сотрудничеству? — спросила она.

— Что «это»?

— Вы обезьянничаете для того, чтобы внушить мне, будто главное слово за мной.

Он помолчал, словно обдумывая её наблюдение.

— Когда вы приложились к своей чашке, я приложился к своей — только и всего. Но спасибо за совет — я им воспользуюсь.

Она уставилась на него, пытаясь оценить уровень игры, которая ей предлагалась.

— Кстати, здесь хороший кофе, — добавил он и сделал большой глоток.

Кларк не смогла сдержать улыбку. Она снова принялась разглядывать пешеходов, одновременно обдумывая варианты, которые имеются в её распоряжении.

— Тридцать лет назад — это ведь очень давно, — сказала она наконец.

— Да.

— Есть предположения, что в Саммерхолле что-то случилось?

— Возможно.

— С участием Джона?

— Косвенным. Не думаю, что он недостаточно долго там работал, чтобы в чём-то таком участвовать. Он тогда был молодой и зелёный…

— Вы же понимаете, что он не выдаст тех людей, с которыми работал?

— Если мне не удастся убедить его.

— Желаю удачи, — сказала Кларк.

— Это моя проблема — не ваша. Я просто прошу вас убедить его поговорить со мной с глазу на глаз.

— О чём всё-таки речь? Несколько поддельных показаний? Лжесвидетельство под присягой? Заключённые, которые «случайно оступились и упали» по дороге в камеру? — Она посмотрела на него в ожидании ответа.

— Речь идёт о вещах посерьёзнее, — сообщил он, с крайней осторожностью возвращая чашку на блюдце. — Значит, Ребус ничего вам не рассказывал?

— О Саммерхолле? — Она дождалась его кивка. — Ни слова.

— В таком случае, — сказал Фокс, понизив голос, хотя в кафе, кроме них, никого не было, — вы, вероятно, ничего не слышали о святых?

— Только о музыкальной группе с таким названием.

— Это тоже была группа, только преступная, как я думаю. «Святые Тайного завета» — так они себя называли.

— И что это значит?

— Я не уверен — имеющиеся в прокуратуре материалы, судя по всему, далеко не полны.

— Прямо что-то масонское.

— Возможно, вы недалеки от истины.

— И полицейские из отделения на Саммерхолл-плейс были членами этой организации?

— Они были её единственными членами, Шивон. Если кто работал там в то время в уголовном розыске, значит он был одним из святых Тайного завета…

Ребус сидел в своём «саабе» и смотрел на коттедж. Он приехал на машине и, значит, пить не сможет, но оно и к лучшему, если он вдруг почувствует необходимость по-быстрому свалить. Небо было чистое, светила луна. Всего около градуса выше нуля, и лужи на дороге поблёскивали ледком. Руки Ребуса сжимали баранку. Он пока не видел, чтобы кто-нибудь вошёл внутрь. В обоих окнах нижнего этажа горел свет. На втором этаже в спальнях за задёрнутыми занавесями под черепичной крышей было темно. Ребус немного приоткрыл окно в машине и закурил. Может быть, никто и не придёт. Ему сказали в семь, а сейчас уже десять минут восьмого. Вот позвонит он в дверь, а окажется, что там, кроме Дода Блантайра и Мэгги, никого. Вот будет чудно. Он затянулся, прищурился — дым ел глаза. Может быть, Дод неподвижно лежит в постели. Может, его усадили в гостиной и там же, у стены, стоит его кресло-туалет. А Мэгги? Наверно, совсем вымоталась — целыми днями ухаживает за ним и сама понемногу сдаёт. Может, она спросит, почему Ребус так ни разу и не зашёл, не прислал открытку на Рождество, хотя она продолжает ему писать.