Ангелмасса - Тимоти Зан

Телтхорст посмотрел ему прямо в глаза.

– Вы, вероятно, забыли, что обязаны ставить меня в известность обо всем, что касается нашей миссии. Я сам буду решать, заслуживают эти сведения моего внимания или нет.

Ллеши чуть склонил голову, соглашаясь. Он пытался прочесть мысли Адъютора по его лицу. Почему Телтхорст столь бурно реагирует на такое, в общем-то, безобидное происшествие? Да, сети выключены, но, располагая перехватом управляющего сигнала, шифровальная группа в любой момент приведет их в рабочее состояние.

Разве что если Телтхорсту известно нечто, чего не знает он, Ллеши. Что-нибудь об Ангелмассе? Или о корабле, который отправился к ней сорок пять минут назад? У Адъютора имеется индивидуальный коммуникационный канал; может быть, он заключил с эмпиреанцами что-то вроде сепаратной сделки?

Или эта вспышка начальственного гнева была первой публичной демонстрацией своего превосходства в борьбе за власть на борту «Комитаджи»?

– Я вижу, вы не забыли, – натянутым голосом продолжал Телтхорст. – А теперь точно и подробно расскажите мне, что происходит.

Ллеши нахмурился.

– О чем вы?

– Не вздумайте водить меня за нос, – предостерег Адъютор. – Сначала загадочный корабль, о котором вы не сочли нужным доложить мне; и вот теперь доступ к Ангелмассе закрыт.

Ллеши посмотрел на Кэмпбелла и поймал его столь же озадаченный взгляд.

– Прошу прощения, Адьютор, но я не понимаю вас.

Несколько секунд Телтхорст свирепо взирал на него. Потом его губы искривились в насмешливой ухмылке.

– Великолепно, коммодор, – сказал он. – Боитесь раньше времени раскрыть свои карты? Отлично. Может быть, наши гости окажутся более разговорчивыми. – Он поднялся на ноги. – Не забудьте известить меня о прибытии челнока Верховного Сенатора.

– Вы узнаете об этом первым, – пообещал Ллеши. Телтхорст коротко кивнул и, не говоря ни слова, ступил на подъемную платформу и покинул галерею. Ллеши посмотрел на Кэмпбелла.

– Как вы думаете, что бы это могло означать?

Кэмпбелл покачал головой.

– Телтхорст окончательно свихнулся, – сказал он. – Неужели он подозревает вас в сговоре с эмпиреанцами?

– Судя по всему, да, – согласился Ллеши. – Это еще больше обострит ход переговоров.

– Скоро узнаем. – Кэмпбелл кивком указал на экран. – Челнок Верховного Сенатора уже в пути.

При пониженной силе тяготения в осевом туннеле колеса моторизованных грузовых тележек теряли сцепление с палубой. К счастью, конструкторы предвидели это и оборудовали станцию системой тяговых тросов в глубоких нишах, за которые тележки цеплялись крюками.

Однако тросы обеспечивали слишком малую скорость передвижения. Шагая рядом с тележкой и придерживая плоские канистры с горючим, едва сохранявшие равновесие на платформе, Коста гадал, успеют ли они привести в исполнение его замысел.

И сработает ли он, даже если времени окажется достаточно.

Коста достиг середины туннеля, когда в противоположном конце показалась Чандрис с платформой, перегруженной в еще большей степени.

– Там осталось еще на полторы тележки, – сказала она, останавливая платформу у штабеля канистр, которые Коста уже перевез за два рейса. – Сколько тебе нужно?

– Все, – ответил Коста. – Но я справлюсь сам, а ты займись программированием спасательных капсул.

– Хорошо. – Девушка посмотрела на нагромождение канистр. – Знаешь, если ничего не получится, нам грозят серьезные неприятности.

– Можно подумать, до сих пор у нас все было благополучно, – отозвался Коста, снимая верхнюю емкость и аккуратно укладывая ее на палубу.

– Тут ты прав, – признала Чандрис, склоняясь над люком ближайшей капсулы и поворачивая рычаг замка. – Какую задержку установить?

– Полчаса, начиная с этого мгновения, – сказал Коста. – Мы должны успеть закончить все остальное.

– Да, но ведь нам не придется тащить канистры назад, – возразила Чандрис. – Ангелмасса начнет поджаривать нас через сорок пять минут, и это при условии, что ее нынешняя скорость не изменится, – напомнила Чандрис, открывая люк. Сорок пять минут минус твои тридцать – значит, у нас остается в запасе всего четверть часа. Не так уж много.

– Успеем, – заверил ее Коста, снимая следующую канистру. – Не забывай, в момент воспламенения мы будем находиться в дальнем от Ангелмассы конце станции. Дополнительная защита убережет нас от радиации.

– Как скажешь, – отозвалась девушка, усаживаясь на комингс люка и ногой нащупывая трап. – Не забудь, ты обещал улучить минуту и извиниться передо мной, если твой план рухнет. Ловлю тебя на слове.

В холодном серо-стальном причальном шлюзе «Комитаджи» Форсайта ждал торжественный прием, не предусмотренный никакими правилами этикета Пакса. Не торопясь, машинально подлаживая шаг к ритму барабанов и труб, он прошел между двумя шеренгами караула, переводя взгляд с черно-красной формы встречающих на их бесстрастные лица и грозные лазерные ружья, которые они выставили перед собой. В этом зрелище весьма тонко сочетались ритуальная помпезность, признание высокого положения гостя и скрытая угроза, и Форсайт не знал, была ли это стандартная военная процедура или ее придумали специально для его визита.

Роньон, шагавший бок о бок с ним, ни капли не терзался подобными мыслями и опасениями. Его глаза блестели, а на губах играла улыбка ребячьей радости. За долгие годы Роньон повидал немало церемоний, но они ему не приедались.

У дальнего конца шеренг почетного караула стояло несколько женщин и мужчин; двое из них – на шаг впереди. Форсайт подумал, что они заметно выделяются на фоне остальных, и не только возрастом и одеждой. Старший из двух, в военной форме, стоял выпрямившись во весь рост. У него было спокойное невозмутимое лицо, его проницательные глаза пытливо всматривались в приближающихся эмпиреанцев. Второй, пониже, в сером гражданском костюме, также следил за Форсайтом, но в его лице читались враждебность, заносчивость и легкая досада. У Форсайта мелькнула мысль, что если военный походил на льва, подстерегающего добычу, то второй напоминал стервятника, с нетерпением ждущего ее смерти.

Вышколенные музыканты закончили свое выступление торжественным финалом точно в тот самый миг, когда Форсайт остановился в трех шагах от военного.

– Аркин Форсайт, Верховный Сенатор Лорелеи, – представился он. После оглушающего раската труб его голос прозвучал тихо и нерешительно. Он мельком подумал, что это еще одно очко в пользу хозяев, завершающий психологический штрих церемонии встречи. – Я представляю правительство Серафа. Имею ли я честь говорить с коммодором Варсом Ллеши?

– Я – коммодор Ллеши, – ответил мужчина в мундире голосом, столь же интеллигентным и сдержанным, как его взгляд и выражение лица. Теперь Форсайт видел, что он был старше, чем казалось на расстоянии, но с достоинством нес груз прожитых лет. – Добро пожаловать на «Комитаджи», Верховный Сенатор. Позвольте представить вам моих старших офицеров… – он указал на людей за своей спиной, – и Адъютора нашего корабля мистера Сэмюэла Телтхорста.