Катарсис-1. Подноготная любви. Психоаналитическая эпопея - Алексей Меняйлов

Результаты эксперимента воспроизводятся легко, но, разумеется, не во всех 100 % случаев. Иногда в храмах встречаются священники, которые, тяжело вздохнув, кивают и, отводя глаза, начинают говорить, что да, перенесение людьми дня покоя с заповеданной Богом субботы на любой другой есть сатанизм, и сатанизм ничуть не меньший, чем вовсе отмена этой или вообще любой из заповедей… Но что поделаешь: жена, дети… Если что, жена со свету сживёт, сами знаете как это бывает… Да и обмана, собственно, особенного никакого нет — народ сам валом идёт, никто его как в старину палками не гонит. Сами. Всё сами. И идут сами, и несут сами… Да и где ещё можно так хорошо заработать?.. Этот вздох, эти отведённые глаза, как соглашаются очевидцы, производят гораздо большее впечатление, чем когда священник после зачитывания ему четвёртой заповеди вдруг, подобно Софье Андреевне, валится в истерике на пол храма и начинает кататься, кататься… А на губах — пена…

Со всем этим, повторяем, полезней ознакомиться экспериментально.

Итак, повод к особой ненависти, необходимой для возникновения у «дорогого экстрасенса» страстной любви (а он, в сущности, жрец государственной религии и почти у самого верха этой иерархии) к будущей В., определялся особым отличием её души — тогда ещё не полностью оформившимся, но уже укрепляющимся принципом «суббота в субботу». Именно он выделял будущую В. из числа целительской и околоцелительской публики. Скажем, у целительницы Гины (к ней мы ещё вернёмся: это та, которая ни во что не ставит своего мужа-бизнесмена, презирает его, за глаза насмехается, и сын которой попал в дурную компанию) родная тётка — субботница (адвентистка). Столь близкое родство не могло не обратить внимание целительницы Гины на точное содержание четвёртой заповеди закона Божьего. Но целительница Гина по размышлении предпочла «субботу в воскресенье» — и работает в Центре по сей день. Естественно, что «любовного» предпочтения целительнице Гине от «дорогого экстрасенса» добиться не удалось, несмотря на все её усилия. Как и многим прочим ей подобным.

Вот такая жизнь, как выясняется, у В.! Особенная во всех смыслах — тут вам и соединение с половинкой (максимум по биофильной шкале), и страстная любовь с «реинкарнированным» Гришкой Распутиным (максимум по некрофильной шкале). Не жухлое, согласитесь, существование!

В жизни всегда так: одним всё, другим… прибавки к окладу ввиду своевременного продвижения в иерархии — карьера называется… Мы, конечно, понимаем, что жухлому успокоительнее верить, что всё, и встречи двоих тоже, понимаете ли, от судьбы-злодейки, от Фортуны с её знаменитым задом — куда захочет, туда его и повернёт, — от него, жухлого, разве что-нибудь зависит?.. Какие могут быть во встречах закономерности… Просто встретились… Случайно.

Принцип «суббота в субботу» шлифуется, очевидно, всю жизнь и, хотя В. к моменту встречи с П. сформулировала его даже словесно, при второй с ней встрече он ей сказал, что интеллект у неё — ноль: такой у неё тогда был сумбур на понятийно-цифровом уровне. Плюс засорённость ассоциативно-образного… Одним словом — женщина. Но милая.

Сложная стояла перед П. задача: помочь половинке (о которой он даже не знал, что она половинка) разобраться в самой себе. Сложная, потому что ко времени встречи он ровным счётом ничего не знал ни про Гитлера и его женщин, ни про Гришку с императрицей, ни про оккультизм с целительством, ни про гипноз, и до архивов музея Толстого он ещё не добрался, а слово половинка значило для него не больше, чем для любого обывателя.

Но в том-то и особая ценность психокатарсиса, что если направление выбрано правильно (верный принцип), то начинать можно из любой точки, с любого уровня знаний — и успех обеспечен.

Впрочем, кое-что П. всё-таки знал. Что такое невроз, знал, в Библии ориентировался и почти уверенно себя чувствовал даже в горном кишлаке в обществе бандитских жён.

Изложенное ниже основывается на материалах уголовного дела, возбуждённого «по факту убийства» группой экстрасенсов-целителей известного артиста, чемпиона Узбекистана по каратэ Т. Нигматулина. Убийство произошло в ночь с 10 на 11 февраля 1985 года в центре города Вильнюса, в квартире своего, художника А. Ка-са. Пятеро целителей в течение нескольких часов с особой жестокостью избивали руками и ногами не сопротивлявшегося чемпиона по карате, избивали до тех пор, пока не наступила смерть от «несовместимых с жизнью повреждений внутренних органов». Ввиду растянутости процесса убийства, целители делали перерыв на чаепитие. В квартире присутствовали и наблюдали происходящее ещё четыре человека, которые телесно (только телесно!) в убийстве не участвовали.

Все четверо, как следует из материалов уголовного дела, получили высшее образование и, как следует из протоколов допросов, их объединяло с основными участниками убийства стремление служить добру и людям путём создания лаборатории по изучению «скрытых способностей человека».

Интересно было бы рассмотреть всех участников этого преступления, не только целителей, но и жертву, и наблюдателей. Но это требует уж очень много времени, к тому же некоторые аналогии происшедшего в Вильнюсе угадываются в злоключениях нашей В. в Центре «биотерапевтов». Поэтому мы ограничимся лишь троими: ведущим Учителем Мирзой, жертвой и одним из подручных. Начнём с последнего. В академической монографии Ю. М. Антоняна и В. В. Гульдана «Криминальная патопсихология» приводятся данные исследований одного из подручных, некоего П. И. На момент совершения им под руководством Учителя преступления ему был 41 год. Научный работник, кандидат исторических наук, почитатель, последователь и знаток восточных философий, активист райкома КПСС. Был исцелён Учителем Мирзой от экземы рук, от которой П. И. не могли избавить никакие врачи. До временного запрещения деятельности частных секций каратэ (1981 год) вёл группу учеников, развивая их не только как единоборцев, но и «духовно»: водил в музеи, преподавал им психологию, экстрасенсорику, восточную философию и медицину. При знакомстве с Учителем Мирзой и его подручным Абаем на П. И., по его словам, очень повлияли рекомендательные письма, составленные на имя Учителей известными писателями и учёными. П. И., по его словам, общаясь с Мирзой и Абаем, чувствовал себя причастным к «делу, имеющему государственную важность»; ощущал причастность к «людям, имеющим ценность для страны».

По данным судебно-медицинской экспертизы, у П. И. нарушений операционной стороны мышления не обнаружено. Были отмечены черты обстоятельности, склонности к детализации, стремление к гиперкомпенсации путём сверхценных интересов (каратэ, парапсихология, восточные философия и медицина) с дальнейшим их использованием для реализации потребности в лидерстве. Экспертная комиссия пришла к выводу, что психологическая зависимость П. И. от Абая не носила болезненного характера, поэтому суд признал П. И. подлежащим уголовной ответственности и приговорил к 13 годам лишения свободы. Как и водится среди преступников, желающих уменьшить себе срок, на суде П. И. выразил своё чистосердечное раскаяние. Однако из данных научных исследований следует, что П. И. так и не смог поверить, что Учитель убил человека из преступных побуждений. По мнению П. И. и остальных участников, в своей смерти Т. Нигматулин виноват сам, это была проверка, виноват, что не выдержал 119 травм внутренних органов — должен был выдержать. Суд признал раскаяние П. И. чистосердечным. К настоящему времени П. И. отсидел более половины срока и когда выйдет, видимо, вновь будет стремиться служить людям и добру, примкнув к какому-нибудь движению «исключительных людей, делающих дело важности не просто государственной, но даже вселенской».