Бессмертный - Трейси Слэттон

— И что?

— Она не из тех, кто станет изменять мужу! — отчаянно воскликнул я, хотя не знаю, с чего я это взял, но в одном был уверен точно: она не захочет разрушить целостность своего брака.

— Да, это усложняет дело, — согласился Леонардо.

Он подошел ко мне и обхватил меня сильными руками, крепко, так что теперь вел меня он. Я пытался сопротивляться, но он был выше меня и сильнее, к тому же был полон решимости увести меня из этого бедлама битой посуды.

— Пойдемте, Лука, дорогой, я налью вам вина, — успокаивающе приговаривал он. — Если вы тут останетесь, то, чего доброго, поранитесь. Пойдемте со мной наверх в открытую лоджию, посидим, подышим ночным воздухом, послушаем, как люди дерутся за власть во Флоренции. Вы расскажете об этой удивительной женщине. Я могу слушать вас сколько угодно, я останусь у вас на всю ночь, в комнате, которую вы для меня отвели. Не хочу выходить на улицу, пока там льется кровь. Скажите, как ее зовут?

— Маддалена Ручеллаи, — ответил я и позволил вывести себя из мастерской.

Леонардо цокнул.

— А у вас глаз-алмаз! Знаю эту даму. Она удивительно красива. Вольтерранка, молодая жена Ринальдо Ручеллаи. Это двоюродный брат отца того человека, что женился на Наннине, сестре Лоренцо. Первая жена Ринальдо умерла несколько лет назад. Слыхал, он встретил Маддалену, когда ездил в Вольтерру по поручению Лоренцо, и был сражен наповал. Они хорошая пара: он состоятельный человек, бездетный, из старинного, почтенного рода. Многие вольтерранки не смогли найти себе мужей: кого-то обесчестили, у других убили отца, семья разорилась, и они просто не смогли собрать приданое.

— Может, сегодня Ручеллаи погибнет, — хладнокровно произнес я. — Может, я могу ускорить его путешествие к первой женушке на небеса? Где мой меч?

— Лука, я не позволю вам совершить глупость! — решительно возразил Леонардо. — Но я могу сказать, где она живет.

На следующее утро я отправился ко дворцу Ринальдо Ручеллаи и стал ждать, когда выйдет Маддалена. Вся Флоренция бурлила из-за убийства Джулиано де Медичи и покушения на Лоренцо. Все мужчины в городе были так или иначе вовлечены в эти события. Одни принимали участие в заговоре, другие сделали ставку на победу заговорщиков и Пацци, третьи кинулись на защиту Медичи. За прошлую ночь заговорщики и их наемники погибли ужасной смертью. Нескольких уже повесили, в том числе Франческо де Пацци и даже такую видную персону, как архиепископа Пизы. Расправа — казни и ссылки виновных — продолжалась и сегодня. Архиепископа, несмотря на высокий духовный сан, четвертовали, да еще отрубили ему голову. Я знал, что Лоренцо будет беспощаден и не перестанет расправляться с врагами еще несколько месяцев, но мне до этого не было никакого дела. Я ждал, когда покажется Маддалена. Женщина из моего видения наконец-то появилась после целой жизни ожидания и теперь просто не могла меня отвергнуть.

Спустя несколько часов она вышла из дворца в сопровождении служанки. Я улыбнулся: пустяки вроде бунта и убийств на улицах не могли удержать ее дома. Ведь, еще будучи ребенком, которого только что изнасиловали, она, истекая кровью, бросила укрытие, чтобы помочь другим детям. Я не сомневался в ее храбрости. Дом ее мужа находился рядом со Старым рынком, туда она и направилась. Я пошел следом, держась на достаточном расстоянии, чтобы ни она, ни служанка не заметили моей слежки, но все же оставался вблизи и наблюдал за ней.

У самого рынка к ней с протянутой рукой подбежал нищий мальчишка. Видимо, он ее знал, потому что закричал: «Маддалена! Маддалена!» Она жестом попросила у полной неповоротливой служанки кошелек и вынула монету. Она вручила ее оборванцу, и тот, рассыпавшись в благодарностях, умчался прочь. На моих глазах подобная сцена повторилась неоднократно. И наконец Маддалена шагнула в ворота рынка, а ее дородная служанка нагнулась поправить туфлю. Это был мой шанс, и я мигом подскочил к женщине.

— Синьор Ручеллаи срочно просит вас вернуться во дворец, — сказал я. — Немедленно!

— Но как же моя синьора… — Она указала на Маддалену.

— Я скажу ей, что за вами послал ее муж, — ответил я, но ее это не убедило, и я пожал плечами. — Ну, если вы предпочитаете объясняться перед синьором Ручеллаи, почему не исполнили его приказание…

Она помотала головой и вразвалочку засеменила в обратном направлении. Я решительно шагнул следом за Маддаленой. Сегодня на рынке было столпотворение: люди приходили не столько за покупками, сколько для того, чтобы посплетничать и обменяться новостями. Я с трудом пробирался сквозь толпу, а когда догнал Маддалену, она вручала монетку очередному бродяжке. Ничего не говоря, я просто наблюдал за ней. Дыхание мое стеснилось, сердце так и трепыхалось в груди, словно пойманная на крючок рыба. У меня так пересохло во рту, что я вряд ли смог бы произнести хоть слово. Она потрепала чумазого мальчишку по волосам.

— Вы так щедры, Маддалена, — выдавил я осипшим голосом.

Она вздрогнула.

— Синьор Бастардо? Я вас не заметила, — произнесла она, посмотрела на синий парчовый кошелек, который распух от монет, и, раскрасневшись, усмехнулась. — Флорентийцы так практичны в денежных вопросах! Наверное, я кажусь вам дурочкой. Это всего лишь динары, но мне нравится раздавать деньги нищим, особенно детям. Ведь и я могла оказаться на их месте. Если бы не те деньги и не добрые соседи, так бы и осталась на улице без отца и без дома. Мне повезло. Поэтому я считаю своим долгом помогать этим бедняжкам. Ручеллаи одобряют щедрость и милосердие, и мой муж так добр, что, отпуская меня на рынок, дает с собой полный кошелек денег.

«Еще бы ему не быть к тебе добрым!» — подумал я, но прикусил язык, чтобы не произнести это вслух. Приняв равнодушный вид, я небрежно спросил:

— А синьор Ручеллаи с вами?

— О нет, он ушел помогать Лоренцо де Медичи, — ответила она, озираясь по сторонам, и озадаченно добавила: — Со мной была служанка, но она куда-то исчезла…

— Сегодня такая толкучка, наверное, она вас потеряла в толпе, — предположил я. — После вчерашних волнений тут может быть небезопасно. Позвольте мне вас сопровождать?

— Ах, я не хотела бы вас утруждать, — ответила она и, слегка покраснев, отвернулась.

— Мне совершенно не трудно, — твердо сказал я и жестом пригласил ее следовать дальше.

— Полагаю, сегодня и в самом деле лучше не выходить одной, — проговорила она, украдкой глянув на меня.

Она двинулась дальше, а я, пользуясь случаем, наклонился к ней и вдохнул аромат сирени, исходивший от ее волос. Мы молча шли через скопление галдящих людей, мимо прилавков с яркими весенними цветами. Сегодня продавцы меньше думали о том, как продать свой товар, а только и делали, что чесали языками, гадая, что будет дальше с Флоренцией.

Маддалена повернулась ко мне.

— Итак, синьор Бастардо…

— Зовите меня Лука, — попросил я, зная, что ей не подобает этого делать, но мне это было безразлично.