Остров Мертвецов - Кэролайн Пекхам

важно, чтобы этот ублюдок умер именно от моей руки, сладкие щечки? — небрежно спросил он, и я пожала плечами.

— Чтобы все знали, что случается с теми, кто переходит тебе дорогу», — предположила я.

Наверное, мне следовало испугаться, закричать, убежать, или даже не знаю, что еще сделать, но, когда я думала о том, чтобы сбежать отсюда, от Шона и от всего этого, я просто знала, что везде будет одно и тоже. Снова и снова, и так будет продолжаться вечно. От одного дерьмового городка к другому, от одной группы мудаков к другой. Раньше я убегала в надежде найти дом. Или просто потому, что понимала, что место, где я нахожусь, не то. Но я больше не видела в этом смысла. Нежеланные не находили дома, потому что нам нигде не было места. И, по крайней мере, Шон хотел меня. На данный момент. Это было лучше, чем альтернатива вернуться на улицы. Кроме того, «лучше» — понятие неуловимое. И оно не относилось к таким людям, как я, и к той жизни, которую нам пришлось выбрать.

— Тогда давай, сладенькая, — прорычал Шон. — Я позволю тебе напомнить мне, почему мне нравится держать тебя рядом, и тогда мы сможем забыть об этой маленькой размолвке.

— Уже забыла, — согласилась я, когда мы вышли обратно на улицу.

Шон ухмыльнулся, затем толкнул меня на колени рядом с машиной Трэвиса, и я поняла, что он имел в виду — прямо сейчас, пока он все еще был покрыт кровью того парня и чувствовал кайф от убийства. Я колебалась, и он склонил голову набок, глядя на меня, ожидая моего следующего шага. Возможно, мне следовало убежать. Но мое сердце снова бешено забилось, и, несмотря на то, что какая-то часть меня понимала, что все это хреново, в кои-то веки я действительно что-то чувствовала. Немного страха и шока, но это было нормально, потому что это было лучше, чем бесконечная пустота, в которой я обычно существовала.

Поэтому я одарила Шона знойной улыбкой, позволила своему взгляду пробежаться по его мускулистому телу, а затем задрала юбку, чтобы тоже получить удовольствие от этого.

Я расстегнула его ширинку и взяла его член, как хорошая девочка, затем начала ласкать себя, а в моей голове сияло солнце, разбивались волны, и я почти почувствовала вкус счастья.

Мне захотелось закричать, когда я вспомнила ту девушку. Ее фальшивые улыбки, пустое сердце и ее никчемную гребаную жизнь.

Чем дольше я была вдали от нее, тем яснее я видела ее, и я чертовски ненавидела это. Шон обычно смеялся над тем, насколько я была сломлена. А я улыбалась ему, потому что меня это не волновало. Но теперь мне было не все равно. Мне было не все равно, и было слишком поздно исправлять ее. Но это не означало, что я и дальше собираюсь оставаться ею. Она была моим маленьким постыдным секретом, который я не хотела, чтобы кто-то видел. Но Шон знал, и именно такой он меня считал, но он ошибался. И я была полна решимости показать ему это, когда он, наконец, встретит свой конец от моей руки.

Фокс все еще орал наверху, и время от времени Джей-Джей или Чейз вмешивались, но в основном с ним переругивался Лютер. Я не могла услышать многого из их разговора, из-за того факта, что меня заперли в долбаном подвале, пока они решали, что со мной делать.

Но я сказала Фоксу. Я сказала им всем. Шон был моим. Он владел мной слишком долго, и я хотела сама забрать у него эту часть себя. Они не имели права пытаться держать меня подальше от него, и я была полна решимости стать той, кто в конце концов спустит курок. Однако до этого мне, вероятно, понадобится несколько уроков обращения с оружием, потому что «навести и выстрелить» не сработало так, как я надеялась.

— Хватит! — Взревел Лютер. — Эта девчонка была проблемой для тебя всю твою гребаную жизнь, с меня хватит.

Дверь наверху лестницы с грохотом распахнулась, и я невольно вздрогнула, когда Лютер спустился по ней прямо ко мне, а Фокс и остальные последовали за ним по пятам.

— Держись от нее подальше, — предупредил Фокс, и мои глаза расширились, когда он вытащил гребаный пистолет и направил его в голову своего отца, а в глазах у него не было ничего, кроме холодной злобы. — Я больше не какой-то ребенок, которого ты можешь просто заставить подчиняться. Десять лет назад ты забрал ее у меня, но этого больше не повторится. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы гарантировать это.

Джей-Джей и Чейз, казалось, не могли подобрать слов, но их позы говорили о том, что они поддерживают Фокса в этом вопросе. Если он нажмет на курок, они будут рядом с ним.

Лютер выгнул бровь, глядя на своего сына, а затем медленно повернулся и снова посмотрел на меня.

— Эта девушка сведет тебя в могилу, — сказал он низким голосом, от которого у меня по спине пробежали мурашки. — Если ты будешь продолжать в том же духе, пытаясь заставить ее подчиниться твоему представлению о том, что для нее лучше, тогда я уже вижу, к чему это приведет. Ты не сможешь удержать ее, если будешь продолжать пытаться контролировать, сынок.

— Я пытаюсь защитить ее, — прорычал Фокс, и Лютер кивнул.

— Да. Но я не думаю, что ей нужна защита. Так ведь? — Он кивнул мне подбородком, и я стиснула зубы, гадая, не приведет ли мой ответ к моей смерти, но все равно сказала это.

— Мне надоело, что меня заставляют плясать под чужую дудку, — ответила я. — Я хочу хоть раз в своей гребаной жизни контролировать свою судьбу, а не просто убегать.

— Ты это слышал, Фокс? — Спросил Лютер, оглядываясь на своего сына, который, казалось, был чертовски близок к тому, чтобы нажать на курок. — Ты слушаешь девушку, когда она говорит?

— Мы с Роуг сами разберемся…

— Нет, — рявкнул Лютер так внезапно, что я была почти уверена, что все мы вздрогнули, и, наверное, было чудом, что Фокс не нажал на этот чертов курок. — Твой способ не работает. Но у меня такое чувство, что есть кое-что, что должно сработать, если я все же хочу когда-нибудь вернуть своих мальчиков. Итак, вот что я хочу предложить. Тебе нужна голова Шона Маккензи, дикая кошка?

Его вопрос был адресован мне, и я удивленно вскинула бровь, но ответ последовал достаточно быстро. — Да, — твердо сказала я.

— Что ж, его смерть причитается «Арлекинам». Поэтому я