Остров Мертвецов - Кэролайн Пекхам

спор. — Кроме того, сейчас она уже точно никуда не денется, и мы все равно не собираемся ее отпускать, так что твоя точка зрения спорна.

— Моя точка зрения всегда, блядь, спорна с вами двоими, — прорычал Чейз. — Но я здесь единственный, кто не ослеплен этой девушкой.

Мое горло сжалось, а Фокс зашипел.

— Что, блядь, это значит? — потребовал ответа Фокс. — Член Джей-Джея не входит в уравнение с ней, не так ли, Джей?

Я посмотрел на Чейза через плечо, и мое сердце заколотилось в панике.

— О, ты знаешь, что я имею в виду, — пренебрежительно сказал Чейз, пытаясь скрыть то, что он сказал. — Джей-Джей — ее маленький лучший друг.

Я наконец оттолкнул их обоих друг от друга, отойдя подышать свежим воздухом. — Этот разговор бессмыслен. Что сделано, то сделано, поэтому нам нужно придумать способ защитить ее от худшего, что может предложить эта Команда.

Дворняга подбежал к ногам Фокса, и тот поднял пса на руки, поглаживая его по голове, как злодей из Бонда, прищурившись, глядя на Чейза, и Дворняга присоединился к нему в хмуром взгляде. Чейз прислонился спиной к кухонному островку с таким же пронзительным взглядом, и я вздохнул.

— Лютер сказал, что хочет от нее только одного, так что, возможно, у нее это получится, и он не будет просить ее делать то дерьмо, которым мы занимаемся, — продолжил я, когда больше никому нечего было сказать.

Наконец голова Фокса повернулась ко мне. — Я хочу знать, что это такое, и тогда я сам лично доставлю ему это, чтобы ей не пришлось этого делать.

— Если Лютер попросил ее о чем-то, то только она может ему это дать, идиот, — огрызнулся Чейз.

— Ну, это не деньги, — сказал я, нахмурившись.

— Что у нее есть такого, чего нет ни у кого из нас? — Спросил Фокс, пытаясь сосредоточиться.

— Киска? — Предположил Чейз.

— Какое это, блядь, имеет отношение к делу? — спросил Фокс.

— Не знаю, чувак, может быть, это связано с тем фактом, что она первая девушка, прошедшая посвящение в «Арлекины»? — Чейз бросил ему в ответ: — И она не просто девушка, не так ли? Так что я бы сказал, что это во многом связано с тем, что у нее есть киска, и, скорее всего, с тем, что эта киска держит тебя на коротком поводке.

— Что еще может заставить меня сделать отец, чего я еще не сделал? — Фокс покачал головой.

— Ну… может быть, дело больше в практичности, — продолжил Чейз с мрачной тенью в глазах, и я нахмурился, задаваясь вопросом, к чему он клонит. — Тебе нужна Роуг, и только Роуг.

— И? — Настаивал Фокс.

— И, если Лютер понял, что ты никогда не остепенишься ни с одной другой девушкой, кроме нее, тогда… — Чейз пожал плечами, как будто это было очевидно, но нам с Фоксом — нет. Хотя мое сердце бешено заколотилось, и мне не понравилось, как скрутило мой желудок. Чейз закатил глаза, глядя на нас, как на идиотов. — Наследники, — объявил он. — Откуда у Лютера будут наследники, если ты никогда, ни на какой другой женщине не женишься?

Я неестественно затих, и мое сердце рухнуло куда-то на дно груди, как «Титаник», унося с собой все надежды и мечты. Фокс тоже затих, и тьма, казалось, окутала его. Я знал его позицию по отношению к детям, и это было гребаное «нет». Он не хотел растить детей, обреченных на ту же жизнь, к которой его принудили, и это был не первый раз, когда Лютер пытался заставить его остепениться. Он даже предложил Фоксу обрюхатить шлюху, если тот не хотел жениться и создавать счастливую семью. Это было гребаное безумие. Но Фокс отказался, сказав, что скорее умрет, чем приведет детей в этот мир. Теперь Лютер, возможно, играл по-другому, и это заставило меня чертовски сильно испугаться, потому что я точно знал, что Роуг согласилась на все, о чем он попросил.

Но он точно просил не об этом. Точно, блядь, не об этом.

— Нет, — Фокс отверг эту идею одним резким словом, и я не мог отрицать, какое облегчение я почувствовал из-за этого. — Роуг никогда не согласится на это, она даже не хочет трахаться со мной, не говоря уже о… — Он оборвал себя, сжав челюсти.

— Возможно, скоро согласится. Совершенно очевидно, что она — единственная девушка, из-за которой у тебя может измениться мнение о создании семьи, — сказал Чейз, переведя взгляд на меня, и в его глазах промелькнул отблеск его разбитой души. Моя надежда снова исчезла, как только я представил, как Роуг трахается с Фоксом, пытаясь забеременеть от него. Ярость закипала во мне, как загорающийся бензин, и я боролся изо всех сил, чтобы сдержать ее.

Хлопнула входная дверь, и Дворняга взволнованно тявкнул, бешено извиваясь в руках Фокса, пытаясь освободиться. Он поставил его на пол, и стук его когтей по половицам наполнил воздух, когда он выбежал из комнаты и направился по коридору.

Через минуту на кухню вошла Роуг, и мы все столпились вокруг нее, притягиваясь к ней, как будто она была магнитом.

— Куда он тебя отвез? — Спросил Фокс, потянувшись к ее руке, и она позволила ему взять ее, заставив мою голову закружиться от беспокойства.

Чейз посеял семя сомнения в моем сознании, и оно уже прорастало. Роуг не связывала себя обязательствами со мной, она могла выбрать его, если бы захотела. Она могла бы согласиться подарить Лютеру наследника, если бы достаточно сильно хотела убить Шона. Я имею в виду, да, это было чертовски экстремально, но моя красотка была чертовски экстремальной, и внезапно меня охватил такой страх, что я чуть не сошел с ума.

— Чтобы заклеймить меня, — сказала она с легкой горечью, а затем выдернула руку из руки Фокса и повернулась, указывая на повязку на задней стороне правого бедра, которая скрывала новую татуировку.

Фокс с проклятием упал на колени, снимая ее, чтобы посмотреть, а плечо Чейза прижалось к моему, когда мы склонились над ним, чтобы рассмотреть. Символ «Арлекинов» смотрел на нас в ответ, череп, казалось, насмехался надо мной из-под своей шутовской шляпы, и на несколько долгих секунд мой мир показался мне удручающе маленьким. Я вспомнил тот день, когда сделал свою собственную татуировку на внутренней стороне запястья, клеймящую меня, делающую меня собственностью Лютера и навсегда частью этой Команды до мозга костей.

Я больше не мог этого выносить. Всего этого было чертовски много, и мне просто нужно было убраться нахуй отсюда.

Я прошел мимо нее, прошел по коридору и толкнул дверь