Легенды крови и времени - Дебора Харкнесс

– Вы, наверное, знаете: Мириам терпеть не может этот дом.

При упоминании создательницы Фиби губы Криса невольно сложились в улыбку. Мы с Мэтью постоянно строили домыслы по поводу отношений Криса и Мириам.

– Никто ее не принуждает здесь жить, – довольно резко ответила я, вставая на защиту нашего нового дома.

– Само собой. Если Мириам вернется в лабораторию, то поселится у меня. Места в моем логове предостаточно, – заявил Крис, глотнув пива.

Я с торжеством посмотрела на мужа. Мэтью проспорил мне десять долларов и массаж ног. То и другое я надеялась с него получить, как только Крис уйдет.

– Кому-нибудь попадалась коробка с ножами и вилками? – спросила я, роясь в коробках возле раковины. – Помню, я прилепила к ней наклейку.

Крис нагнулся к ближайшей коробке и достал ложку:

– Вуаля!

– Сделал магию! – радостно запрыгал Филипп.

– Нет, сорванец. Старый бойскаутский прием: открываешь коробку, суешь в нее нос и находишь нужное. – Крис отдал Филиппу ложку и посмотрел на нас. – А не рано ли ему знать такие слова?

– Мы уже так не думаем, – ответила я, добавляя в свекольное пюре Филиппа кусочки сырого мяса.

– Кроме ограждающих заклинаний, близнецов невозможно удержать от магии, а магию – от них, – пояснил Мэтью. – Филипп и Бекка пока толком не понимают ни что такое магия, ни степени ответственности, вызванной ее применением, но со временем обязательно поймут.

– Ограждающие заклинания на этих малышей наложат только через мой труп, – угрюмо заявил Крис. – Я один из их крестных, и мои слова не пустая угроза.

– Мысль об ограждающих заклинаниях возникла только у Болдуина. Больше ни у кого, – поспешила заверить я Криса.

– Этому парню нужно поучиться расслабляться, – сказал Крис. – Став рыцарем, я был вынужден несколько раз видеться и говорить с ним. Я понял: за пределами того, что он считает своим долгом перед памятью отца, у него нет никакой жизни.

– Нынешним летом мы много говорили об отцах и сыновьях. О матерях и дочерях тоже. В конце даже Болдуин пошел на попятную относительно ограждающих заклинаний для близнецов. А что касается магии… время сказок на сон грядущий у нас самое веселое. – Я шевельнула пальцами. Почему-то люди думали, что именно так ведьмы и творят свои колдовские дела.

– Ты что же, занималась магией на глазах у малышей? – насторожился Крис, но тут же улыбнулся. – Круто! Значит, грифон – твоих рук дело? Ты его сотворила, чтобы детишкам было с кем играть?

– Нет. Грифон принадлежит Филиппу. – Я с гордостью посмотрела на сына. – Раннее проявление магических способностей. Многообещающим ведьмаком будет.

– И как же вы провезли Аполлона сюда? – Похоже, Криса больше интересовала практическая сторона дела, чем появление в Нью-Хейвене мифического существа. – Оформили на него паспорт?

– Оказывается, провозить грифонов на пассажирских самолетах запрещено, – с раздражением бросила я, вспомнив наши мытарства. – Я указала в маршрутной квитанции кота и птицу. А мне вернули бланк и попросили исправить ошибки.

– Диана до сих пор успокоиться не может, – шепнул Крису Мэтью, и Крис сочувственно кивнул.

– Почему-то с Ардвинной никаких сложностей не возникло, а она вдвое больше Аполлона. Казалось бы, чего проще: посадить его в собачий контейнер, и пусть себе летит, – ворчала я.

– Может, на авиалиниях не успели привыкнуть к грифонам? – усмехнулся Крис; я сердито зыркнула на него. – Это лишь предположение.

– Естественно, пришлось наложить на грифона маскирующее заклинание.

Я усадила Филиппа на высокий стул, поставив перед ним тарелку с пюре и мясом. Сын без уговоров принялся уплетать обед. Бекка хотела только крови с водой. Я налила смесь в кружку-невыливайку и позволила дочери сесть на пол. Бекка уселась рядом с Ардвинной, потягивая свой любимый «сочный сок» и наблюдая, как псина усердно грызет кость.

– Естественно, – расплылся в улыбке Крис.

– К твоему сведению, заклинание делает Аполлона вполне убедительным ретривером, – сказала я. – Мы водили его вместе с Ардвинной на собачью площадку, и он ничем нас не посрамил.

Крис поперхнулся пивом, но сумел его быстро проглотить.

– Представляю, каково было бедняге с его размахом крылышек. Наверное, секунды считал, когда его выпустят из собачьего плена. Думаю, ему понравится играть с «фризби». – Крис с удивительным спокойствием относился ко всему, что в нашей семье вызывало повышенную раздражительность. – Если вам некогда, я не прочь поиграть с вашим грифончиком.

Мэтью достал из холодильника блюдо со стейками.

– Пойду во двор, поджарю на гриле. Тебе сильно жарить или слегка? – спросил он Криса.

– Просто прогрей его как следует, и этого достаточно, – ответил наш друг.

– Люблю правильное отношение к стейкам, – похвалил Мэтью.

– А мой прошу жарить основательнее, – напомнила я.

– Бедное мясо, – улыбнулся Мэтью.

– Значит, Фиби с Маркусом дошли до знаменательного дня, – заметил Крис.

– Их официальное воссоединение состоялось три дня назад. Хотя обстоятельства сложились так, что они увиделись раньше намеченного срока.

– Болезнь ее отца все усложнила, – высказал предположение Крис.

– Мы не сомневались, что Фиби справится и с этим.

– Вы оба хорошо выглядите, – заметил Крис.

– Если учесть все плюсы и минусы… лето выдалось замечательным, – ответила я, вспоминая череду летних событий. – Разумеется, своей работой я не занималась совсем.

– Было бы странно, если бы занималась, – засмеялся Крис.

– А в остальном все прошло просто замечательно, – сказала я, не покривив душой.

– И ты счастлива, – заметил Крис. – Когда мои друзья счастливы, это добавляет счастья мне.

Я обвела глазами груду нераспакованных коробок, пятна свекольного пюре на столе, детей, животных, пачки скопившихся за лето и еще не открытых писем, книги, ноутбуки, игрушки со звуком и без.

– Я действительно счастлива.

Когда Крис ушел, а детей уложили спать, мы с Мэтью уселись на широком крыльце, выходившем в огороженный сад. Небо пестрело звездами. Вечерний воздух нес прохладу, уравновешивая дневную жару.

– Здесь так спокойно и безопасно! – Я оглядела двор. – Наш личный рай, скрытый от мира. Уголок, где не может произойти ничего плохого.

Косые лунные лучи серебрили волосы Мэтью, добавляя его лицу линий и теней. Всего на мгновение я представила, как мы, состарившись, таким же теплым вечером в конце лета сядем, возьмемся за руки и будем вспоминать давние времена, когда наши совсем еще маленькие дети мирно спали в доме и каждое мгновение нашей жизни было пронизано любовью.