Рыжая чайка - Лаванда Риз

– Тхаматар!!! – вырвавшаяся из него молния ударила в этот безупречный образ Тары, оглушая и заставляя застыть того, кто в него воплотился. Сила Хаяма не могла причинить вреда той, с кем он был поистине связан, поэтому то, что он увидел, заставило его содрогнуться. Образ Тары расплылся, обнажая перед ним суть высшего мага черной касты, который вдруг бесследно растаял в воздухе, словно, как и Тара был лишь миражем.

– Это не Тара, – прошептал Хаям, запекшимися губами. – Тара! – в его глазах вспыхнуло пламя неукротимой разящей ярости, заглушившей его страх. Это был самый жуткий момент в его жизни. Момент, когда он понял, что сейчас он может не успеть и потерять её. Потерять свою любовь, а вместе с ней жизнь и надежду спасти свой народ. Это было даже страшнее, когда он нашел убитых мать и сестру. Когда увидел тело погибшего брата. Собрав все свои силы, Хаям бросился на поиски своей Тары.

***

– Тара, давай скорее! Они прорвали наши тылы! – выбивая из моих рук бурдюк с водой, закричал Хаям, увлекая меня за собой. Уже привычно для себя, обернувшись смерчевой воронкой, я перенеслась на окраины вольфгарских селений. Здесь оборонялся небольшой отряд васау, под командованием Камиля.

Меня что-то насторожило. Что-то вскинулось в глубине души, забеспокоилось, заметалось. Сердце. …Его невозможно было обмануть.

Мою чуткую душу насторожили его …глаза.

В этих глазах не было самого Хаяма!

Отскочив в сторону, вмиг обернувшись щитом, я выхватила меч:

– Тот, у кого внутри тьма не может разыграть любовь! Ты можешь запутать мою силу, можешь перехитрить жреца, но ты не в силах обмануть женскую интуицию, тварь! Покажи мне своё истинное лицо! – закричала я, приготовившись к бою.

– Ты увидишь его, …перед смертью, – передо мной, стирая образ Хаяма, встал воин черной касты. Сила жреца подсказала мне, что это не обычный воин – это был избранный член касты, ученик и последователь ведьмы. А значит, был намного сильнее обычного чёрного воина. Но ведь и я была не простым васау!

Я чувствовала, как его магия пытается пробить мой щит. Тёмные потоки, пронзительно и настойчиво дырявили его со всех сторон, сжимая меня в кольцо, пока не скрестились наши мечи. Я дала ему отпор. Я держалась, каждый раз уворачиваясь от ударов, и прикрываясь силой жреца. Мой противник был неоспоримо силён. Чем дольше длился поединок, тем настойчивее становилось моё беспокойство. Я не могла понять, где же сам Хаям, что с ним!?

Эти мысли мешали мне сосредоточиться, и, не успев вовремя прикрыться, я оказалась жестко отброшена силой его магии. И теперь, не давая мне подняться, разрушив мою защиту, он приближался, пригвоздив меня к земле, связав своей магией. Я лишилась возможности воззвать к стихиям, лежа перед ним, беспомощным жалким созданием. Мне нужна была всего лишь секунда, чтобы его кто-нибудь отвлек. …Яркой вспышкой во тьме, в высшего мага попытался молнией ударить один из васау, подарив мне этот шанс. Всего секунду. Я снова ринулась в атаку, полосуя врага струями своей грозовой силы. Пришедший мне на помощь васау не отставал, нападая на мага с боку.

– Уходи, этот противник не для тебя, против него щит васау не действует! Он убьёт тебя! – прокричала я, мелькавшему возле меня вольфгару. Меня поразил ответивший мне голос из темноты:

– Нет, я убью эту тварь, и не потому что хочу отплатить тебе, за участие в моей судьбе! Просто я ненавижу, когда меня укладывают на лопатки! – это был Камиль. По воле рока именно он спас меня.

И вот этот запутанный мир, полный любви и страданий, я и пыталась спасти.

Казалось, победа в поединке, уже почти у меня в руках. Я измотала его, вернее, мы с Камилем измотали его. …Пока не появился второй. Возник и тут же бросился нападать, полон сил и клокочущей энергии, обрушившись на нас черной волной. Я попыталась закрыть собой Камиля от этой пожирающей магии, разрушающей все барьеры, но своенравный вольфгар, выскочил вперед, и …упал. Я успела заметить, как сверкнувший вражеский меч прошелся по животу моего вольфгара. «Моего?» …Да, моего! Да, я любила его, и где-то в глубине души всегда буду любить! Я не забуду! И не отдам!

Ярость! Меня наполнила ярость! Откуда-то восстали силы противостоять. Я так отчаянно дралась, словно это был последний миг в моей жизни!

Магам удалось заточить меня в «гиблый круг», внутри которого терялись все мои силы жреца, и как обычная женщина воин, я знала – я против них не выстою. Я даже не успела мысленно попрощаться с жизнью, как огненным вихрем, на них налетел Хаям. Нарушив цепочку магических символов, освобождая меня и возвращая мне силы, он набросился на это отродье касты. Драка разгорелась с новой силой. Казалось, это будет длиться бесконечно!

…Пытаясь принять на себя предназначавшийся мне удар, Хаям вдруг допустил ошибку, упуская всего лишь на долю секунды из внимания второго противника. …Он спас меня, пронзив, наконец, донимавшую меня тварь, и по инерции молниеносно развернувшись, рассек второго, но …вражеский меч, вогнанный в него самого по рукоятку, прошил его насквозь, выйдя остриём из сердца. …Я видела, но понимать отказывалась.

***

Опрометью кинувшись к Хаяму, Тара обхватила его за плечи, глазами полными ужаса, ловя его тускнеющий взгляд.

– Нет, нет, нет, нет, – повторяла она, отчаянно тряся головой, ощущая, как тяжелеет его тело. Он шевелил губами, пытаясь ей что-то сказать, но так и не смог. На подкосившихся ногах, Хаям упал на колени. Трясущимися руками, Тара удерживала своего мужа, и сквозь её оцепеневшее сознание с неимоверной силой вдруг прорвалась жгучая боль потери. Не желая мириться, не принимая этого рока, отказываясь верить, обессилев, Тара рухнула рядом с ним, издав душераздирающий вопль. Из девушки внезапно вырвался столп света, рассеявшись, он словно куполом накрыл окрестности, оборачивая этим мерцающим щитом вольфгарские селения, и частично закрывая Криленд. Но она всего этого не замечала, стеная от обрушившегося на неё горя.

– Нет, Хаям, любимый, ты не можешь, ты не можешь меня оставить. Этого не должно было случиться. О, боги, за что?! – она подняла заплаканное лицо в небо и закричала, – Почему всё так?!!

Хаям был мертв. Возле безучастно рыдающей девушки лежали повергнутые мужчины, которых она так любила. Проявившись стихиями, возле неё стали собираться васау. Кто-то потряс её за плечи. Но она не замечала их, провалившись вдруг в эту чудовищную пустоту потери, прожигающая насквозь боль лишила её возможности даже плакать.

Слабый стон вернул её в осознание этой жестокой действительности. Рука Хаяма в её ладонях была ещё теплой, но уже без признаков жизни, в руке же Камиля, до которой она дотянулась – ещё билась жизнь. Рванувшись к нему, она мгновенно начертав символы стихий, прибегла к ритуалу, спасая его ускользающую жизнь, выжав из пореза для верности ему ещё и своей крови.

– Нет, ты не умрешь, Камиль, ты спас мне жизнь, как не раз это делал раньше, а ещё ты обещал мне жить, – шептала она, склонившись над ним. – Ну, же, скажи мне что-нибудь. Только держись.