Рыжая чайка - Лаванда Риз

– Знаешь, что я однажды понял, глядя на тебя? – тихо произнес он, прижимая её к груди. – Когда сильно увлекаешься кем-то, то ты лишь охвачен своими ощущениями в этом. А когда вдруг полюбишь по-настоящему, осознавая все его недостатки, ты всё равно понимаешь, что без него жизнь уже невозможна. Любовь – это сложно сплетенная страсть души. …Для тебя я бы сделал то же самое. Это был единственный путь, чтобы продолжать бороться. Но наша жертва не станет напрасной, Тара. Ради него мы теперь должны победить. Слышишь?

– Внутри …так пусто, – измучено прошептала Тара, – Мы зачали его, когда плыли в Харон, тогда мне казалось, что, отдаваясь тебе – я жертвую собой ради других. А теперь получилось так, что этим ребёнком я тоже пожертвовала ради других. А я так хотела его. Хотела понять, что значит быть матерью, ведь её у меня никогда не было. …Знаю, что нужно бороться, но сил больше нет. А лавры долгожданной победы украсят ещё сотни смертей.

– Да, победа будет возвышаться на телах убитых, но таков закон войны. Сейчас хотя бы снова есть надежда. И с тех пор, как мы сошли с корабля – многое изменилось. Между нами. Теперь я верю в нашу победу гораздо больше, чем в начале нашего путешествия, и уже знаю, что нужно делать. Мы будем не защищаться – теперь мы будем нападать! – С этими словами Хаям поднялся на ноги. Каменные плиты враз исчезли под землей. И перед вольфгарами предстал владыка клана ветра, держащий на руках свою жену. Живой. Грозовые жрецы снова были с ними, давая надежду.

Ряды вольфгаров взорвались единым могучим победным кличем!

Мыслей не было. Хотелось только, чтобы он был рядом. Сейчас мне он особенно был нужен. …Так некстати пришлась эта война.

Но держать меня постоянно за руку Хаям не мог, и разделяться, как я не противилась этому, у нас не получалось. Он натаскивал своих васау перед атакой, перемещаясь по огромному вольфгарскому стану или с одного поселения людей в другое. Сейчас вольфгары укрепляли своими отрядами крепости, на которые обрушилась черная каста, нащупавшая пробоины в обороне.

Зато когда Хаям появлялся, я льнула к нему, стараясь прижаться, как можно сильнее, чтобы ощутить бушующие в нем вольфгарские чувства, каждый раз осознавая, что он живой. И каждый раз при этом, обнимая меня, Хаям нежно целовал меня, не взирая на кружившую вокруг боевую готовность, на сотни глаз, на ходившую по пятам опасность. Мне одновременно нравилось и в то же время тревожило то, что теперь в нем не было страха, одна лишь уверенность в победе.

– Не нужно сердцу так беспокойно биться, я сделаю это для тебя, чего бы мне это ни стоило, – целуя меня в очередной раз, произнес он. – Мне открылся следующий, пиковый уровень накопленных знаний жрецов. В меня постепенно стягиваются силы ушедших доминаров, я принимаю в себя огромную мощь, чтобы в один прекрасный момент выплеснуть её на черную касту, ослепив и уничтожив их. И мне важно знать только одно. …Ты любишь меня?

– А разве не видно? – пожала я плечами, не сводя с него завороженных глаз. Потому что он всегда завораживал, где бы он ни появлялся, вдалеке или приближаясь к тебе, разговаривающий с вольфгарами или стоящий в молчаливой задумчивости – невозможно было не задержаться на нём взглядом.

– Видно, – улыбнулся он, и суровое красивое вольфгарское лицо смягчилось, просветлело, – Но я хочу слышать. Это как музыка. Это пьянит меня, как когда-то пьянила человеческая кровь. Этим ты поддерживаешь во мне веру и боевой дух. Каждый раз возвращаясь, я знаю, что меня ждет любимая женщина. Это делает меня счастливым, Тара. А когда я счастливый, ты вьешь из меня веревки. Да?

– Но это не мешает тебе, запрещать мне покидать селение, и участвовать в схватках, – насупившись, проворчала я.

– Потому что не хочу больше рисковать тобой, а здесь под купольным щитом ты в безопасности! – сразу же изменившимся тоном, не терпящим возражения, ответил Хаям.

Вот и вей после этого веревки, когда в его глазах зажигается такой до ужаса своенравный огонь упрямства!

– Хаям! Мы получили послание от отряда Гая! – прервал нас возникший из-под земли разведчик васау из клана камней. – В нескольких километрах к югу от Вислона, есть небольшое укрепление под названием Идж, там насчитывалось около сотни людей. Васау среди них не было. Полагаясь на свои верования и взгляды, они отказались союзничать с нами. Воины черной касты ударили именно там, полностью захватив Идж. В Вислоне и в соседствующем с Иджем Дормонте паника. Некоторые люди накладывают на себя руки, чтобы их души не достались черным воинам.

– Если они захватили поселение, значит, там появятся и высшие маги, – задумчиво протянул Хаям. – Подпустим их ближе к Вислону, это огромное поселение для них лакомый кусочек, а мы пока стянем туда наши силы и нападем первыми. Вызывайте отряд Мираба, Алишера и Яго!

– Хаям! – выкрикнула я ему вдогонку.

– Просто жди, – бросил он, обернувшись, касаясь своего сердца три раза, указав на меня пальцами.

«Любит» отразилось в моих мыслях. Как будто можно просто ждать! Когда я могу столько сделать для них! Я жрец! Но для Хаяма я всего лишь жена, которую нужно спрятать подальше от беды!

Мне оставалось бродить по стану, связываясь мысленно со своими людьми васау, находящимся в разных поселениях. Иногда мне откликались вольфгары, чаще всего Мираб и Алишер. «Мы справляемся» мысленно говорили они, коротко описывая развивающиеся вокруг них события. Но мне этого было мало! Я хотела быть рядом! И чем сильнее было моё желание, тем крепче становилась упертость Хаяма, которую я ощущала благодаря нашей связи.

– Тара! – остановил меня голос, между селениями двух кланов. – Хочу поговорить с тобой, – осторожно проговорил Камиль, подходя ближе. – Я долго ждал такой возможности.

Я поняла …уже по одному голосу, даже не глядя в глаза.

К нему … каким-то образом вернулась память. И на меня словно обрушилась лавина, от которой одновременно было и холодно и жарко.

Я медленно подняла глаза. «Господи! …Тот же Камиль!»

Горло сдавило комом.

«Почему мы снова должны пережить эту боль?»

– Не нужно было этого делать! Ты не можешь решать всё за меня! – заговорил он. – Я всё вспомнил, когда ты помогла мне, там, возле ещё мертвого Хаяма. Как ты могла, Тара? Заставить меня забыть ту жизнь??? Я хочу помнить это! Не смей больше так спасать мне жизнь, у тебя нет права выполаскивать моё сердце, тем более что у вас всё равно не получилось! Стоило мне почувствовать твою кровь, и моя любовь воскресла, как и твой муж. Не нужно жалеть меня и лишать этой боли. Это чувство заставляет меня ощущать себя живым! Я хочу помнить, что я любил тебя, и как ты любила меня, и то, …что я был первым. Что не вся Тара досталась Хаяму, что её сердце принадлежало и мне! – осуждение, боль, вперемешку с любовью кричали в его глазах. «Сколько же это будет мучить его?!» От воспоминаний тут же шевельнулась моя нежность к нему.

– Прости. Я хотела всего лишь защитить тебя.