Роза Марена - Стивен Кинг

(ей нравится, как он ее целует)

размазывал слюну по ее роже, прежде чем войти? Может, дажеопустил ладошки ниже талии, чтобы пощупать ее ягодицы? Он не помнил, не хотелвспоминать, не нуждался в воспоминаниях.

— Я ведь говорил! — закричал из кармана бык; даже в яростиНорман отчетливо слышал каждое его слово. — Я тебе говорил, верно? Так вот чемунаучили ее подруги! Замечательно! Великолепно!

— Я убью тебя, сучье отродье, — прошипел он в невидимое ухомужчины — дружка Роуз, — прижимая его спиной к стене вестибюля. — И жаль, чтоБог не позволит мне убить тебя дважды.

Он вцепился в горло Билла Штайнера и сжал пальцы.

11

— Норман! — закричала из темноты Рози. — Норман, отпустиего!

Рука Билла, легонько прикасавшаяся к ее локтю с тогомомента, когда она вытащила ключ из замочной скважины входной двери, неожиданноисчезла. В темноте она услышала торопливые шаги — топот. Затем раздался болеетяжелый стук тела, ударившегося о стену.

— Я убью тебя, сучье отродье, — прозвучал в темноте зловещийшепот. — И жаль, что Бог не позволю мне…

«Убить тебя дважды», — закончила она мысленно фразу, преждечем он произнес эти слова вслух; одна из любимых угроз Нормана. Он частовыкрикивал ее в адрес футбольного судьи, когда тот давал свисток не в пользу«Янки», любимой команды Нормана, или же в спину водителя, подрезающего его наповороте. «Жаль, что Бог не позволит мне убить тебя дважды». А потом онауслышала сдавленный булькающий хрип, и это, конечно же, Билл. Билл, из которогомощные и безжалостные руки Нормана выдавливают жизнь. Вместо ужаса, который онвнушал ей всегда, Рози ощутила прилив яростной ненависти, точно такой же, как ив машине Хейла, а затем в полицейском участке. В этот раз ненависть едва незатопила ее.

— Отпусти его, Норман! — закричала она. — Убери от него своипаршивые лапы!

— Заткнись, проститутка! — прозвучало в ответ из темноты,однако в голосе Нормана она явственно уловила не только злость, но и удивление.До этой секунды она ни разу не приказывала ему — ни разу за все времясупружеской жизни — и не говорила с ним таким тоном. И еще кое-что — онаощутила слабое тепло на руке чуть выше того места, к которому прикасался Билл.Браслет. Золотой браслет, который подарила ей женщина в мареновом хитоне. Имысленно Рози услышала ее властное повеление: «Прекрати свое жалкое овечьеблеяние, женщина!»

— Отпусти его, я тебя предупреждаю! — закричала она Нормануи зашагала к тому месту, откуда слышались сдавленный хрип и тяжелое дыхание.Она шагала, как слепая, выставив перед собой руки, скривив губы не то вусмешке, не то в оскале.

«Ты не смеешь задушить его, — думала она. — Ты не задушишьего, я тебе не

позволю. Тебе следовало держаться от меня подальше, Норман.Тебе следовало оставить нас в покое, пока не слишком поздно».

Ноги, беспомощно колотящие по стене, прямо перед ней. Онаотчетливо представила Нормана, который прижимает к стене Билла, оскалившись вкусачей улыбке, и неожиданно превратилась в стеклянный сосуд, доверхунаполненный бледно-розовой жидкостью — чистейшей рафинированной слепой яростью.

— Дерьмо вонючее, ты что, не слышал, что я тебе сказала?ОТПУСТИ ЕГО НЕМЕДЛЕННО, СКОТИНА!

Она протянула левую руку, которая казалась ей сильной, какорлиный коготь. Браслет невыносимо жег руку — она почти видела, как он сияеттусклым янтарным светом, пробивающимся через свитер и одолженную Биллом куртку.Но она не ощущала боли — лишь опасное возбуждение. Она схватила мужчину,избивавшего ее на протяжении четырнадцати лет, и с удивительной легкостьюоттащила в сторону. Сдавив его плечо под скользкой водонепроницаемой тканьюплаща, швырнула Нормана в темноту. Раздался быстрый топот ног, словно не поспевающихза телом, затем глухой звук удара и грохот разбитого стекла. Кэл Кулидж, иликто бы там ни висел на стене, свалился.

Рядом и внизу она услышала кашель Билла, лихорадочнохватающего ртом воздух. Рози вытянула руки, растопырив пальцы, нашла его плечии крепко взялась за них. Он согнулся чуть ли не вдвое, отчаянно борясь закаждый вдох и тут же выкашливая воздух из легких. Это ее не удивило. Она насебе испытала силу Нормана.

Рози просунула правую руку ему под мышку и подхватила чутьвыше локтя, боясь взяться за Билла левой рукой, опасаясь невольно причинить емуболь. Рози чувствовала, как в левой руке гудит, пульсируя, небывалая сила.Самое удивительное, наверное, заключалось в том, что ей нравилось ощущатьсобственное могущество.

— Билл, — прошептала она. — Идем. Идем со мной.

Ей нужно поднять его наверх. Она не понимала почему, покачто не понимала, но ничуть не сомневалась в том, что, когда потребуется,понимание придет само. Но он не сдвинулся с места, повис у нее на руках, кашляяи задыхаясь.

— Идем же, черт возьми! — прошептала она хрипло ираздраженно… и спохватилась, сообразив, что с ее языка едва не сорвалось: «Чертбы тебя побрал». И она понимала, чей голос напоминает ей собственныйлихорадочный шепот, о да, даже в такой отчаянной обстановке прекрасно этопонимала.

Впрочем, он сделал шаг, а сейчас это главное. Рози повелаего через вестибюль с уверенностью собаки-поводыря. Билл продолжал кашлять, егогорло раздирала подступающая рвота, но шел.

— Стой! — заорал на них Норман откуда-то из темноты. Голосего звучал одновременно официально и отчаянно. — Стой, не то буду стрелять!

«Нет, ты не посмеешь, это испортит тебе все удовольствие», —подумала она, но он все-таки выстрелил, выпустил в потолок пулю из револьверасорок пятого калибра, принадлежавшего одному из мертвых патрульных. Тесноепомещение вестибюля сотряслось от грохота, глаза у нее заслезились от дымавоспламенившегося пороха. Выстрел сопровождался короткой вспышкойкрасновато-желтого огня, настолько яркой, что на сетчатке ее глаз, словнотатуировка, отпечаталось все увиденное, и она подумала: в этом-то и состоялаего цель — оценить пейзаж и увидеть, какое место в нем занимают они с Биллом.Как выяснилось, только-только подбирались к лестнице.

Билл издал сдавленный рвотный звук, грузно навалился на нее,и Рози оперлась о стену. Она напряглась, чтобы удержаться и не упасть наколени, и в этот момент в темноте раздался топот Нормана, снова бросившегося кним.

12

Рози шагнула сразу на вторую ступеньку, волоча Билла засобой. Он слабо отталкивался ногами, стараясь помочь; вероятно, ему этоудавалось, но слишком плохо. Поднявшись с Биллом на вторую ступеньку, Розивыбросила левую руку в сторону и, словно шлагбаумом, перегородила вешалкой входна лестницу. Когда Норман напоролся на вешалку и разразился отборнымипроклятиями, она отпустила Билла, который опустился на ступеньку, но не упал.Он по-прежнему не мог отдышаться, и она почувствовала, как он опять наклонился,стараясь перевести дух, пытаясь вернуть дыхание.