Мудрость толпы - Джо Аберкромби

– Еще не поздно договориться! – вырвалось у нее.

– Договариваться всегда поздно, – Судья глянула на нее, задумчиво подняв одну бровь. – Знаешь, почему меня прозвали Судьей?

Савин онемело уставилась на нее.

– Если честно, я тоже не знаю. – Судья дернула головой в направлении подъемника. – Давай забирайся.

Броуд помог ей подняться на платформу – а фактически затолкал ее туда. Савин чувствовала себя такой слабой, что казалось, будто она вот-вот упадет. Броуд залез следом, и все сооружение вздрогнуло под его тяжелым сапогом.

– У вас в руках король, – сказала Савин. – Вы могли бы заключить сделку.

На лицах нескольких сжигателей, в конце концов, начало появляться сомнение, но Судья была непреклонна.

– Заключать сделки – твое занятие, а не мое. Никакая сделка никого отсюда не вытащит. Эй, вы там, оцепить здесь все! Чтобы никто не прошел, вы меня поняли? Сарлби, Хальдер – со мной!

Они впихнули Орсо на подъемник рядом с ней. В уголке его рта по-прежнему играла прежняя насмешливая улыбка. Та самая, которую все принимали за знак презрения к миру, но она-то знала, что на самом деле это было презрением к себе. Он был спокоен, как человек, садящийся играть в карты.

Еще несколько сжигателей столпились на платформе вокруг них. Орсо наклонился к Савин:

– Ты когда-нибудь бывала там, наверху?

– Что? – выдавила она.

Они не говорили друг с другом уже несколько месяцев. С тех пор, как она умоляла его пощадить жизнь Лео. С тех пор, как сообщила ему, что она его сестра. И вот он говорит с ней так, словно они какие-то светские знакомые, случайно встретившиеся в парке!

– Оттуда потрясающий вид. Отличное место, чтобы поглядеть, как горит Круг лордов. Тебе понравится.

Савин воззрилась на него, приоткрыв рот.

– Ты что… шутишь?

– Боюсь, это может быть мой последний шанс.

Она обнаружила, что и сама издала недоверчивый смешок. Быть может, наполовину смешанный со всхлипом.

Орсо подтолкнул ее плечом.

– Скорее всего, это послужит тебе небольшим утешением, но я рад, что мы вместе.

– Я тоже. – Это придавало ей силы. Она даже сумела изобразить нечто вроде игривого взгляда, какой могла бы бросить на него в кабинете Суорбрека в былые дни. – Мама всегда говорила мне, что очень важно, с кем девушка появляется на людях.

– М-м, – протянула Судья, – как мило! Сарлби, я, кажется, сейчас заплачу!

– Я уже плачу, – отозвался Сарлби. – Хотя, может быть, это просто дым.

В воздухе действительно уже висел едкий запах гари, становившийся сильнее по мере того, как языки пламени все выше вздымались над Народным Судом. Или теперь его снова можно было называть Кругом лордов, по крайней мере пока он не сгорит?

По виду Броуда нельзя было сказать, что он сейчас заплачет. Он казался деревянным манекеном, который двигался, повинуясь словам Судьи, как машина повинуется рычагам.

Еще один сжигатель вскарабкался на платформу рядом с ними. Похоже, он с большой радостью остался бы внизу, но не видел, каким образом может избежать поездки. Савин поняла, что знает его – это был один из людей, нанятых Броудом для улаживания вопросов «трудовых отношений». Баннерман, кажется? Она видела, как он улыбался на суде. Сейчас он больше не улыбался. Их глаза встретились, и он сглотнул, дернув крупным кадыком.

Звуки схватки становились все громче, толпа людей на площади бесновалась все отчаяннее. Оставшиеся сжигатели окружили подножие башни и вытащили оружие. Судья дернула большим пальцем вверх, к небесам:

– Поднимайте!

Раздался визг шестеренок, вся конструкция содрогнулась и с дребезжанием поползла вверх.

– По крайней мере, нам не придется карабкаться по этим проклятым ступенькам, – заметил Орсо, запрокидывая голову, чтобы проследить взглядом цепи. Они уходили вверх вдоль колодца обрешетки, к крошечному квадратику неба на вершине. – Спасибо мастеру Карнсбику за его превосходный подъемник!

– Это прогресс, – прошептала Савин.

* * *

– Спасайте короля! – пропищал Горст, расталкивая перепуганную толпу.

Топорные изваяния добродетелей Великой Перемены взирали сверху на весь этот хаос. Люди метались, вопили, забивались в щели, налетали друг на друга. Было трудно сказать, кто на какой стороне – если здесь еще осталось что-то похожее на стороны. Большинство просто пыталось по возможности остаться в живых.

– Спасайте короля!

Он рубанул кого-то длинным клинком, и тот отлетел к пьедесталу статуи, размазывая кровь по грязному мрамору. Горст раздавал пинки и тычки, визжал, пробиваясь сквозь толпу, и Вик хромала следом, с опаской следя за его клинками, чтобы он не снес ей голову на отмашке. Ее лицо было сплошной пульсирующей массой; она гадала, есть ли у нее шансы отыскать в этой неразберихе кого-нибудь, кто мог бы вправить сломанный нос.

Наконец они вырвались на площадь Мучеников, и она резко остановилась, поскользнувшись и чуть не упав от неожиданности, закрывая свободной рукой избитое лицо. Народный Суд горел. Пылал, словно гигантский факел. Яростные языки огня с ревом вздымались вверх. Вот лопнуло одно из огромных окон, взметнулся сноп искр, осветив праздничным светом царящий вокруг хаос.

Что-то ударило Вик по затылку, и она пошатнулась. Даже не поняла, что это было, откуда прилетело. Она дотронулась до волос: на пальцах была кровь. Впрочем, она и без того была с ног до головы покрыта кровью. В носу была кровавая пробка, на подбородке кровавая корка, во рту стоял соленый вкус.

– Спасайте короля!

Горст продолжал пробиваться вперед, расталкивая перед собой людей. Из-за исписанных лозунгами зданий по правую руку вылетел отряд всадников и загрохотал по площади, рубя всех без разбору. Одна из лошадей упала прямо перед Вик и перекатилась, сминая своего всадника. Вик и сама едва не упала, пытаясь ее обогнуть и наткнувшись на женщину, сжимавшую в руках охапку свечей.

– Спасайте короля! – визжал Горст, прокладывая себе путь к Цепной башне.

Сквозь слезы, навернувшиеся ей на глаза от едкого дыма, Вик показалось, что она видит подъемник Карнсбика, ползущий вдоль одного бока башни к вершине.

Там были сжигатели. Они стояли полукругом, с оружием на изготовку; острая сталь блестела, отражая пламя пожара. Последняя линия обороны – вокруг места казни.

На них налетели всадники – в темных мундирах, по-видимому, инглийцы. Замелькали копья, вздымались и опускались мечи. Шум стоял кошмарный. Визжал металл, визжали животные, визжали люди. Что-то с хрустом врезалось ей в бок, и Вик покатилась по земле, оказавшись возле разбитой повозки с крутящимся в воздухе, скрипящим колесом. Она перевернулась на спину, ощупала куртку: просто грязь. Она не ранена. Не хуже, чем бывало прежде, во всяком случае. Дубинка все еще болталась на ремне у нее на запястье; Вик ухватила ее за рукоять и поднялась на ноги.