Екатерина Арагонская. Истинная королева - Элисон Уэйр

– Он в трудном положении, – признала Екатерина.

Фишер встал:

– Что ж, мадам, мне нужно идти готовить бумаги на завтра. Молю вас, постарайтесь не тревожиться. Наши дела идут даже лучше, чем я надеялся.

Екатерина призвала фрейлин, все достали пяльцы и взялись за работу, сопровождая ее разговором. Этот тихий вечер за простым занятием, которое отвлекало от тревог и давало простор для размышлений о предметах более приятных, чем отравлявшая ей жизнь судебная тяжба, радовал Екатерину.

Не прошло и часа, как явился слуга сказать, что Уолси и Кампеджо ожидают королеву в приемной. Екатерина встала, приказала фрейлинам сопровождать ее и пошла приветствовать визитеров.

– Добро пожаловать, господа. Видите, чем я занимаюсь. – Она сняла с шеи длинный моток белых шелковых нитей. – Так я провожу время со своими девушками.

– Мадам, не могли бы мы поговорить с вами наедине? – спросил Уолси.

Он выглядел старым и больным, к тому же был необычайно взволнован.

– Мой господин, если у вас есть что сказать, говорите открыто при этих женщинах, я не страшусь ничего, что вы можете сообщить или наговорить обо мне, и предпочитаю, чтобы весь мир видел и слышал это.

– Мадам, – с видимой неохотой произнес Уолси, – мы пришли по приказанию короля, дабы узнать, что вы намерены предпринять в связи с этим делом между вами и королем, а также поделиться своим мнением и советами на этот счет.

Екатерина повернулась к Кампеджо.

– Разве хоть один англичанин даст мне добрый совет и поддержит меня, если это противоречит желаниям короля? – спросила она, сожалея о том, что здесь нет Фишера, который мог бы говорить от ее лица. – Увы, господа мои, я бедная женщина, мне недостает ума и понимания, чтобы дать ответ столь мудрым мужам, как вы, по такому важному делу.

Уолси совсем спал с лица, будто вот-вот упадет в обморок, и Екатерина сжалилась над ним.

– Давайте пройдем в мои покои, – сказала Екатерина, взяла его за руку и повела.

Кампеджо и фрейлины потянулись следом.

– Благодарю вас за вашу доброту, мадам, – сказал Уолси, погружаясь в указанное ему кресло. – Это был довольно утомительный день. – Кардинал промокнул платком лоб. – Король желает, чтобы вы передали дело в его руки. Он опасаяется, что если дело обернется против вас, то может последовать судебный приговор, и тогда на вас падет позор. Его милость хочет избежать этого. Он просит вас, как свою супругу, доверить ему решение.

– Но он пытается доказать, что я ему не жена, – возразила Екатерина. – Он не может хотеть того и другого одновременно. А что касается судебного приговора, которым вы мне грозите, нет такого преступления, в котором меня могли бы обвинить.

– Возможно, мне следовало назвать это осуждением, а не приговором. Если дело обернется против вас и вы будете настаивать на продолжении прелюбодейного брака, мы, легаты, и, возможно, даже его святейшество, склонимся к необходимости вынести предупреждение…

Екатерина взорвалась:

– Богу известно, и вам тоже: мой брак не прелюбодейство! Я – верная жена короля и останусь ею до конца своих дней!

Повисла тишина. Кардиналы в отчаянии смотрели друг на друга.

– Мадам, мы передадим ваш ответ королю, – сказал Уолси, поднимаясь на ноги.

На том они оба и удалились.

Шла третья неделя знойного, душного июля. Екатерина жаждала покинуть Лондон и отправиться в деревню, где воздух был свежее, не разносилось зловоние от реки и переполненных людьми улиц и где не было угрозы чумы. Казалось, слушание дела никогда не закончится. Но вдруг, задолго до того, как Екатерина ожидала его прихода, явился Фишер. Куда девалась его обычная суровость!

– Победа, мадам, победа!

– Суд принял мою сторону?! – воскликнула Екатерина, не в силах поверить.

– Нет, мадам, но ваша просьба удовлетворена: дело передано в Рим. Решение вынесет его святейшество самолично.

Это было не совсем то, на что она надеялась, однако у нее и Марии появлялось преимущество в споре. Сердце Екатерины исполнилось благодарностью.

– Расскажите мне, что случилось.

– Стали заметны признаки того, что кардинал Кампеджо готов вынести приговор, и король пришел в суд с герцогом Саффолком, надеясь услышать желаемое. Однако Кампеджо встал и заявил, что не примет поспешного решения, пока не обсудит все обстоятельства дела с папой, потому что истину в этом деле установить трудно. А потом он отложил суд, сказав, что возвращает дело в Рим. Что ж, мадам, хотел бы я видеть вас там. Король поднялся и вышел из зала мрачнее грозовой тучи, а потом в суде поднялся переполох. Герцог Саффолк клялся и божился, что старая пословица верна и что в Англии никогда не будет счастья, пока среди нас находятся кардиналы. А Уолси напомнил ему, что если бы он, простой кардинал, не пришел на помощь, когда герцог женился на сестре короля, то Саффолк лишился бы и головы, и языка, которым сейчас поносит его.

– Да, плохи дела Уолси, – заметила Екатерина. – Для него это тяжелое поражение, он может лишиться благосклонности короля.

И снова она почувствовала легкий приступ жалости к своему давнему врагу.

– Вид у него был ошарашенный, – сказал ей Фишер. – Пока длилась вся эта бурная сцена, легаты сидели и смотрели друг на друга в высочайшем изумлении.

– Кампеджо бояться нечего, он может вернуться в Рим. А вот Уолси придется остаться и вынести испепеляющий гнев короля.

– Несомненно, король воспринял это разочарование с большим неудовольствием, что неудивительно. Папский суд не соберется на заседание до октября, и дело будет разбираться медленно, так что, вполне вероятно, пройдут месяцы, если не годы, прежде чем папа придет к какому-нибудь решению. Не беспокойтесь, мадам, его святейшество сейчас в дружбе с императором, и приговор, вероятно, будет вынесен в вашу пользу.

Внезапно снаружи началась какая-то суматоха. Раздались громкие голоса, потом дверь распахнулась – на пороге встал Генрих.

– Епископ, вон! – рявкнул он на Фишера.

Тот нахмурился, отвесил поклон и вышел. Генрих захлопнул за ним дверь.

– Это все ваших рук дело! – сказал он Екатерине. – Вы слали свои просьбы в Рим, и теперь вынесение приговора снова откладывается! Вы думаете, мое королевское достоинство не пострадает, если меня вызовут предстать перед папским судом? Боже, ни мои дворяне, ни мои подданные никогда этого не допустят! Говорю вам, мадам, если я поеду в Рим, то только во главе огромной армии, а не как искатель правосудия!

– По крайней мере, это будет беспристрастное правосудие!

– Что? Когда папа заодно с императором, а Карл собирается подписать мирный договор с Франциском? Вы понимаете, что из-за этого я стану изгоем? Какой беспристрастный суд ждет меня там?

– Папа примет единственно верное решение.