Второй Фронт. Антигитлеровская коалиция. Конфликт интересов - Валентин Фалин

Экономические связи с врагом, поддерживавшиеся накануне операции в Нормандии и не оборванные в ходе ее, строились в расчете на немедленное возобновление сотрудничества «деловых кругов» по окончании военных действий. Оно должно было составить материальную базу широкого диалога между западными державами и «настоящей» Германией. Условия диалога уточнялись через Банк международных расчетов в Базеле[785]и в ходе специальных мероприятий, проводившихся не без прикрытия американской и британской разведок.

Управление стратегических служб и его резидентуры наделялись широкими полномочиями. Отсутствие полномочий также не очень связывало. Многие инициативы У. Донована предпринимались вопреки отрицательному отношению к ним со стороны президента. В частности, без санкции Ф. Рузвельта проводились встречи агентов Донована и Шелленберга в Швеции, Испании и Швейцарии. «Аллен Даллес, – пишет Ч. Хайэм, – был идеальной фигурой для выполнения этой задачи. И он, и его брат Джон Фостер имели широкие связи с Германией. Последний был убежденным противником коммунизма, и ему предстояло сыграть решающую роль в послевоенной конфронтации, вызвавшей холодную войну».

Во время первой встречи (1942 год) с Гогенлоэ, представлявшим СД и СС, А. Даллес заявил, что «германское государство должно быть сохранено для поддержания порядка и начала переустройства», что чешский вопрос не имеет особой важности, однако необходимо создать санитарный кордон против большевизма и панславизма путем «расширения границ Польши на восток, сохранения Румынии и сильной Венгрии». Ни при каких условиях, подчеркивал Даллес, Россия не должна быть допущена в Румынию и Малую Азию.

Работая сразу на нескольких хозяев, разведка докладывала каждому отдельно взятому предназначенную для него правду. Поскольку президента интересовал успех «Оверлорда» малой кровью, то информация, поступавшая в Белый дом, выпячивала эту сторону. Военной необходимостью оправдывались контакты, которые в иных условиях должны были бы вызывать негодование главы администрации и дисциплинарные меры. Спецификой разведывательной работы обосновывались особая предосторожность, сокрытие от Советского Союза до последнего момента самого факта связей с противником.

Но вот 24 мая 1944 года госдепартамент США передал посольству СССР памятную записку, в которой говорилось:

«…К американским официальным представителям в Швейцарии обратились недавно два эмиссара одной германской группы с предложением попытки свергнуть нацистский режим. Эти эмиссары заявили, что они представляют группу, включающую Лейшнера, лидера социалистов и бывшего министра внутренних дел в Гессене; Остера, генерала, бывшего правой рукой Канариса, арестованного в 1943 году гестапо и который был под надзором и недавно освобожден от официальных обязанностей Кейтелем; Герделера, бывшего мэра Лейпцига; генерала Бека. Другими немецкими генералами, упомянутыми далее в качестве членов этой оппозиционной группы, являются Гальдер, Цейтлер, Хойзингер (начальник штаба Цейтлера), Ольбрихт (начальник германской армейской администрации), Фалькенхаузен и Рундштедт. В отношении Цейтлера было сообщено, что тот был привлечен Хойзингером и Ольбрихтом на основании того, что он должен принимать участие в любом плане для того, чтобы достигнуть упорядоченной ликвидации Восточного фронта и избежать, таким образом, обвинения за военную катастрофу там, чего он очень боится.

В апреле сего года эмиссары обратились к американскому представителю в Швейцарии и выразили от имени группы свое желание и готовность изгнать Гитлера и нацистов. Было заявлено, что группа сможет оказать достаточно влияния на германскую армию для того, чтобы заставить генералов, командующих на Западе, прекратить сопротивление союзным высадкам, как только фашисты будут изгнаны. Условие, при котором эта группа соглашается действовать, выражалось в том, чтобы она имела дело непосредственно с Соединенным Королевством и Соединенными Штатами после свержения фашистского режима. Как прецедент для исключения СССР из всех переговоров она привела недавний пример с Финляндией, которая, по их утверждениям, имела дело исключительно с Москвой»[786].

В конце записки указывалось, будто представитель США ответил эмиссарам, что его правительство не примет никаких предложений, предполагающих их рассмотрение без участия СССР, и что политика союзников по вопросу безоговорочной капитуляции Германии остается в силе.

В день передачи советскому правительству записки госдепартамента Черчилль заявил в палате общин, что Британская империя будет вести борьбу до безоговорочной капитуляции Германии и не согласится ни на какие сделки в стиле 14 пунктов Вильсона. Совпадение клятвенных заверений Вашингтона и Лондона отдавало нарочитостью и, по опыту, должно было больше настораживать, чем успокаивать.

Памятная записка от 24 мая 1944 года – документ по-своему уникальный. Он появился на свет, поскольку шило в мешке таить было дальше невозможно. Покушение на Гитлера перестало быть призраком, ускользающим от света. Исполнители ждали приказа и случая. Устранение главы режима должно было повлечь последствия, по сути повторявшие итальянский прецедент. Как сообщал еще в августе-сентябре 1943 года А. Даллес, в генерал-полковнике Беке заговорщики видели «немецкого Бадольо», тогда как военные и консервативные круги рассчитывали на Гиммлера в качестве «моста к западным державам»[787].

Сценарий перехода Германии из нацистского в «нормальное» состояние прорабатывался при деятельном участии А. Даллеса и его правой руки Геро фон Шульце-Гэверница. В записке для Москвы, однако, этот сценарий подавался как задумка самих заговорщиков. США, разумеется, против, но что можно поделать, если немцы де-факто прекратят сопротивление только на Западе? Как верный союзник, Вашингтон постарается сломать «своеволие» немцев, для чего американским войскам, возможно, придется пройти через всю Германию к линии, на которой «застрял» вермахт на Востоке.

Записка вместе с тем предупреждала советскую сторону, что у Соединенных Штатов появился запасной вариант и он может получить развитие, коль скоро в антигитлеровской коалиции обострится дефицит взаимопонимания. Так оно, вероятно, и случилось бы, не повели судьба иначе, не испорти она западным державам их сложную игру.

Над запиской американцы, чувствуется, колдовали долго. Да слишком велик был набор исходных противоречий, если в предложенной советской стороне редакции их удалось устранить лишь частично. Начальное «недавно» раскрывается затем «в апреле». Значит, прошло не менее месяца по официальной версии. «Американские официальные представители» превратились по ходу изложения в одного «представителя». Он не назван, хотя речь идет об А. Даллесе. И т. п. Попробуем проанализировать эти и ряд других положений записки.