Офицер: Офицер. Тактик. Стратег - Андрей Земляной

Всемерно заботясь о благосостоянии и процветании своего народа, Император повелел упразднить префектуру Карафуто[291], в связи с передачей ее Советской России. Подданные Божественного Тенно будут перевезены на Хоккайдо. Тем же из подданных, которые пожелают остаться, Сын Неба посылает свое благословение и выражает свое благоволение.

В связи с пересмотром договора в Санкт-Петербурге, Сын Неба извещает своих верноподданных, что острова Оякоба, Сиринки-то, Маканру[292], Онекотан и Эторофу[293] передаются Советской России, а острова Парамусиру, Симусиру и Сикотан-то находятся в совместном управлении Империи и Советской России. Также Советской России предоставляется право выбрать два или три из островов Хабомаи в зависимости от площади для устройства там поселений и военно-морских крепостей, направленных на защиту обеих держав. Также Божественный Тенно предложил России использовать уже имеющиеся крепости для размещения своих кораблей.

Огорченный слабостью сил флота своего нового союзника, Божественный Император повелел построить на Императорских верфях два новейших линейных корабля для Советской России. Восхищенный и подавленный щедростью этого дара, премьер Сталин распорядился об ответном даре – продуктах питания, лекарствах, топливе, стали и вооружении на сумму четыре миллиарда йен. Первые транспорты были загружены в Дайрене и Владивостоке тогда, когда набирался этот номер.

Испытывая чувство глубокой благодарности от милостей, столь щедро излитых на нее милосердной рукою Сына Неба, премьер-министр Советской России Сталин выразил всемерную готовность оказать помощь доблестным Императорским войскам в деле установления мира и спокойствия в Маньчжоу-го и немедленно распорядился послать свои лучшие военные части на территорию союзника Божественного Тенно. Сейчас войска северного союзника Сына Неба уже вошли в Харбин и Мукден, сменяя непобедимых воинов Императорской армии.

Кроме того, Советская Россия немедленно объявила войну бандам гоминьдановцев, терроризирующим Китай. Вслед за этим войну Гоминьдану объявили коммунисты Китая, сраженные великой милостью Божественного Императора и мечтающие о его благосклонности. Руководители Китайской коммунистической партии Мао Цзэдун и Чжоу Эньлай, пылая священной жаждой заслужить милость Божественного Тенно, раскаялись в прежних своих связях с бандитами и возглавили те силы, что проявляют благоразумное почтение к культурной и просветительской миссии Императорской армии на континенте».

На лавочке под старым кривым вязом сидел и задумчиво смотрел куда-то вдаль молодой бритоголовый парень. Бело-голубая тенниска в полоску чулком обтягивала его могучие, налитые плечи, а тонкие, но сильные пальцы небрежно держали сегодняшний выпуск газеты «Гудок».

Несмотря на возраст, была в парне и мощь, и уверенность, а в глазах то и дело мелькали задорные искорки, и если бы не сидящая радом юная красотка в легком ситцевом платье, сновавшие по проспекту девицы, стрелявшие взглядами в сторону парня, уже давно бы сделали попытку познакомиться.

– Тебя-то каким боком? – негромко спросил Артем[294] сидевшую рядом девушку, которая сидела рядом с видом довольной кошки и грелась на солнышке.

– Приказ, – лаконично ответила Евгения[295] и поправила челку, которая все время норовила скатиться на глаза. Затем подсела ближе и, положив руку на плечо Артема, чуть наклонилась вперед, выгнув грудь вперед. – Не слышал, что по распределению? Говорят, «Бэ-первую» направят в распоряжение Главупра.

– Слышал, но думаю, туфта. – Артем улыбнулся и взял левой рукой Евгению за руку с таким видом, словно признавался в любви. – «А-вторая» сейчас на практике в Нарконтроле, а первая шустрит где-то на юге.

– Право шесть, серый пиджак, кепка и портфель. Рисует нас уже секунд тридцать. – Евгения, не отрывая взгляда от Артема, чуть отодвинулась и раскрыла небольшую изящную сумочку, чтобы достать круглую заточенную по краям стальную пластину, отполированную до зеркального блеска. Посмотрев в свое «зеркало», она положила пластину в небольшой кармашек на боку сумки, чтобы при необходимости мгновенно воспользоваться этим оружием.

– Понял. – Артем достал из кармана штанов часы-луковицу и, открыв, несколько секунд изучал соглядатая в отражении крохотного зеркальца на обратной стороне крышки. – Кстати, у ларька с мороженым товарищ Бажуков лично, с какой-то девицей.

– С какой-то! – Евгения фыркнула. – Веру-Тень не узнал? Она в модификаторах. Скулы подняла, нос вздернула и веснушки наложила. Канает под деревню. Внимание, пиджак начал движение!

– Здравствуйте, молодые люди. – Подошедший присел на скамейку и коснулся пальцами козырька кепки. – Замечательная погода!

– И вам не хворать, уважаемый. – Артем, услышав кодовую фразу, с которой должен был подойти сотрудник МУРа, подобрался. – Как дела у кошачьих?

– Мурчим потихоньку. – Мужчина улыбнулся. – Значит так. Войдете в подворотню, там небольшой флигелек во дворе. На первом этаже двое. Вооружены револьверами. На втором трое, но вас они не касаются. О них позаботятся другие. Из кухни ведет лесенка в подвал. Там две комнаты. Будет не менее шести человек, все вооружены. Из дальней еще один спуск и ведет он в подземный ход, который соединяется со старой ливневой системой, и если что, они уйдут с концами. Ваш командир сказал, что вы можете взять кое-кого живьем, но в принципе, острой необходимости нет. Но вот если все же получится… – Оперативник достал из портфеля газету и, развернув ее, показал фотографию мужчины лет сорока с тяжелым пронизывающим взглядом. – Остальных в расход.

– Спасибо, мы учтем. – Артем коротко кивнул, встал и, подав руку, помог подняться своей спутнице.

Невзрачное строение из красного кирпича стояло во дворе большого дома и вплотную примыкало к куче разнокалиберных сараев. Ворота и забор дома были давно разобраны, и Женя, побродив по двору, подошла к дверям.

– Есть кто? – Она несколько раз стукнула в дверь.

– Чего надо? – раздался хриплый мужской голос.

– Это дом шесть? Инспекция Главсанконтроля. – Евгения покопалась в сумочке и достала слегка потертую коричневую книжечку удостоверения. – Открывайте, гражданин. Иначе с милицией приду.

– Ну чего надо? – Распахнулась скрипучая дверь, обитая дерматином, из-под которого торчали клочки потемневшей ваты, и в щель просунулась небритая физиономия мужика лет шестидесяти, с седой всклокоченной шевелюрой.