Исход неясен (Гарри Поттер – Женская Версия) - Макс Мах

назвала тебя грязнокровкой. Полукровка Северус назвал, а она — нет. О многом говорит, не так ли?

— Согласна, — кивнула Лили.

— Тогда, переходим к Дамблдору, — предложила Анна.

— Нет у меня к нему прежнего пиетета, и доверия тоже нет, — покачала головой Лили. — Он, конечно, не темный лорд. У него нет цели убить меня или еще что, но у него свои цели, свое понимание правды, и зачастую его интересы идут вразрез с моими… И еще, он врал мне и стирал память… Говорит, во благо, ради моего спокойствия… Но верится с трудом. Вернее, так. Теперь совсем не верится. И ведь он мне так и не сказал, что именно заставило его забрать мою девочку и отдать ее Дурслям. Крутит, вертит, но правды не говорит…

— Анника? — попросила после короткой паузы. — Пожалуйста, ради всех святых? Или ради твоих богов! Мне все равно, ради кого, но только расскажи, наконец, все, что знаешь!

«И не откажешь ведь! — вздохнула мысленно Анна. — Она мать. Может быть, не лучшая из всех возможных, но ведь ни разу не худшая…»

— Вот, что я знаю, — сказала она. — В ту ночь… ну, ты понимаешь… Так вот, в ту ночь, Дамблдор украл Хэтти из вашего дома, поставил ей один за другим два ограничителя магии…

— Что?! — вскочила Лили. — Повтори!

— Поставил ей два ограничителя магии, — повторила Анна.

— Но это же… — обомлела Лили, прекрасно знавшая, как и любой взрослый маг, что установка ребенку даже одного ограничителя без санкции Визенгамота приравнивается к убийству. — Ты уверена?

— Я тебе дала прочесть не весь текст «Документа Бернштайна». В нем есть еще одна часть. Там как раз все это и описано. Два ограничителя, и, по предварительной оценке, за столько лет они должны были полностью лишить девочку магии.

— Постой! — остановила ее Лили. — Ты уверена? Хотя, что это я! Конечно, уверена, иначе не стала бы мне об этом говорить… Но зачем он это сделал?

— Сложный вопрос, — призналась Анна. — У меня нет на него ответа. Есть подозрение, гипотеза, но не более того.

— Расскажи, — попросила Лили. — Или это тайна?

— Да, нет, не тайна — чуть пожала Анна плечами. — Изволь, но учти это только гипотеза. Когда-то, лет десять назад, кажется, один французский ученый-маг Бонифас де Кастеллан проанализировал в своей статье для «Новостей Трансфигурации» идеологию Светлых в интерпретации Альбуса Дамблдора. Он утверждал, что Дамблдор почерпнул свои идеи из одной довольно-таки старой книги. Речь о вышедшей в свет в конце XVIII века книге Луи Огюста Лё Тоннелье «Темная сторона». Я читала Лё Тоннелье. Среди прочего, он утверждает, что любой волшебник, имеющий более двадцати единиц силы, — кем бы он ни родился, светлым или темным, — в результате всегда становится «Темным Лордом». Этот вывод он сделал на основе восьми биографий темных лордов, живших в Европе в XIII–XVII веках. Методологически, это даже не научное исследование, а попытка дилетанта построить теорию на пустом месте, но, если допустить, что Дамблдор верит в эту чушь, то можно предположить следующее. Он каким-то образом узнал, — то ли до той роковой ночи, то ли именно в ту ночь, — что у Хетти высокий индекс силы и решил таким образом воспрепятствовать появлению очередной темной леди. Ничего другого мне просто в голову не приходит.

— Ты хочешь сказать, что он испугался всего лишь возможности? — ужаснулась Лили. — Не факта, а всего лишь предположения, что… Господи, да он безумец! И потом, откуда у Хэтти такая сила? Джеймс имел индекс восемнадцать, а у меня — тринадцать, и к тому же я маглорожденная…

— Откуда — это совсем другой вопрос, — возразила ей Анна. — Прожив с двумя ограничителями почти шесть лет, она не потеряла свою магию. Объяснение может быть только одно — ее индекс был изначально запредельно высок, и Дамблдор, к счастью, ошибся в своих расчетах.

Помолчали. Анна никуда не спешила, а Лили глубоко задумалась над тем, что только что услышала.

— Где она сейчас? — спросила после долгой паузы. — Что с ней?

— Я тебе многого не могу рассказать, Лил, — тяжело вздохнула Анна. — Вокруг Гарриет завязана какая-то интрига, смысла которой я не понимаю. Гипотеза — это всего лишь гипотеза, но я опасаюсь, что, если Дамблдор ее найдет, девочка может пострадать. Поэтому наберись терпения! Она жива, здорова. Очень сильна магически и живет с людьми, которые о ней заботятся. Тебя и Гарри она видела, и очень хочет вас обнять, но понимает, что пока делать этого нельзя.

— Она учится в какой-нибудь школе?

— Без комментариев, — покачала головой Анна, — но поверь, у нее есть все, в чем она нуждается, и даже больше.

— Я занимаюсь Окклюменцией…

— Я знаю, Лил, но ты пока не так хороша в этом деле, чтобы противостоять Дамблдору или Северусу, — объяснила ей Анна. — Продолжай заниматься, придет и твое время!

— Ты ее видела? — почти шепотом спросила Лили после очередной, которой уже по счету паузы.

— Видела. — Ну не рассказывать же ей, что девочка спит сейчас в этом самом доме!

— Какая она?

— Красивая, умная, смелая и одаренная сверх всякой меры, — ответила Анна. — И это все, что я могу тебе пока сказать. Если любишь дочь и желаешь ей добра, угомонись. Я не для себя стараюсь.

— Знаю, — «отступила» Лили.

— Тогда, поговорим о другом, — предложила Анна.

— Обязательно сейчас? — спросила расстроенная женщина.

— Лучшего времени мы все равно не найдем, — пожала плечами Анна. — И к тому же, то, что я хочу тебе рассказать, напрямую связано с Хэтти и твоим возможным будущим.

— Серьезно? — распахнула глаза Лили, заинтригованная таким поворотом. — Рассказывай!

— Мой отец довольно много лет собирал выморочные титулы и Рода. Сама понимаешь, ни один Род лишним не будет, даже если от него осталось одно только имя. Когда отец умер, его адвокаты продолжали вести тяжбы, и за четыре года до моего возвращения оттуда, откуда не возвращаются, мне перешли права на главенство в роду Эванштайнов. Это немецкий, лучше сказать, прусский род волшебников. Не такой древний, как Поттеры или Блэки, но все же он был официально основан в 1674 году. Род пресекся во время войны с Гриндевальдом, и к тому времени, как перешел ко мне, никаких денег там уже не было, ни банковских сейфов, ни библиотеки, ничего. Все давно уже растащили все, кто только мог, но права на имя никто, кроме меня, получить так и не смог. Я этим делом не занималась, была занята, но недавно все же решила закрыть этот вопрос раз и навсегда. И тут выяснилась одна любопытная деталь. В волшебном Кёнигсберге, вернее, в городском архиве Кёнигсберга, эвакуированном