Охотник за Смертью. Судьба - Саймон Грин

— Я всегда гордился тобой, Оуэн. Ты мой сын. И я очень рад, что мне выпала возможность увидеть, каким прекрасным человеком ты вырос.

Они крепко обняли друг друга. Два Охотника за Смертью наконец-то примирились друг с другом.

— Почему ты не перенес сюда и свою мать? — осведомился Артур, когда они разжали объятия. — Уверен, что она бы тоже порадовалась, глядя на тебя...

Тут он поймал взгляд Оуэна и осекся.

— О господи. Она умрет молодой?

— Я почти ее не помню, — сказал Оуэн. — Она заболела. Совсем внезапно. Ты почти не говорил о ней со мной.

— Черт. Черт! — Артур на миг отвел глаза. — Может быть, лучше всего мне и не вспоминать обо всем этом. Пожалуй, мне пора вернуться домой, Оуэн. Обратно в свое время. — Он посмотрел на сына и добавил: — Но я чертовски рад, что нам выпала возможность поговорить. Мне самому страшно недоставало отца, после того как его убили на той дурацкой дуэли. Я тоже так и не успел с ним попрощаться. Но уверен, что он так же гордился бы тобой, как я. Прощай, Оуэн. Прощай, мой сын.

По своей воле или отпущенный Оуэном, но Артур Охотник за Смертью отбыл сквозь годы назад, в свое собственное время. Будет он помнить об этой встрече или нет, его сын не знал. Несколько мгновений Оуэн стоял на месте, вспоминая минувшее, а потом пустил в ход свою способность перемещаться во времени. Он исчез, а когда над миром возник образ младенца из Лабиринта, уносящегося прочь, «возрожденные» взвыли от страха и ярости.

«Звездный бродяга» уже едва удерживался на орбите, и лишь последний из щитов еще позволял кое-как отражать непрекращающиеся атаки. И в кормовых, и в носовых отсеках зияли пробоины, герметизация нарушилась, и если в некоторых секторах не бушевали пожары, то лишь потому, что они утратили атмосферу и туда уже ворвался вакуум. Пульты управления были разворочены взрывами, большинство орудий вышло из строя, а немногими оставшимися Хэйзел управляла через резервную, аварийную систему огневого контроля.

На мостике уже вовсю полыхал огонь, создавая вкупе с пульсирующим красным аварийным свечением впечатление пребывания в аду. Хэйзел давно потеряла счет ожогам и мелким ранениям, нанесенным главным образом осколками разлетавшихся приборов. Ей было не до того, все ее мысли были сосредоточены на оставшихся орудиях. Она всегда знала, что умрет в одиночку, до последнего вдоха нанося удары врагу.

Следовавшие один за другим взрывы чуть ли не разрывали «Неустрашимый» на части, из многочисленных пробоин под давлением вытекал воздух. Правда, аварийная автоматика, накладывая изнутри пластыри и отсекая разгерметизированные секторы, еще поддерживала жизнеобеспечение ряда отсеков, но число таковых неуклонно уменьшалось. Все меньше орудий вело огонь: огневые точки, одна за другой, безжалостно подавлялись противником. Щиты опускались по всему кораблю.

Не покидавший мостика капитан Сайленс чувствовал, как умирает вокруг него его корабль, но сохранял незыблемое спокойствие, помогавшее поддерживать дисциплину в команде. Другое дело, что половина вахты на мостике уже погибла и разрушенные станции пожирало пламя. Палубу усеивали тела, но заняться ими ни у кого не было ни сил, ни времени. Сайленс атаковал врага в лоб, вызывая на себя самый яростный огонь и не давая противнику возможности задуматься о чем-то другом. Он, как всегда, безупречно исполнял свой долг, готовясь умереть вместе со своим умиравшим дюйм за дюймом кораблем и со светлой грустью думая о том, что Фрост бы это, наверное, одобрила.

В открытом космосе эшрэи погибали тысячами, но на «возрожденных» бесстрашно обрушивались новые и новые волны яростных бойцов. Миллионы воскрешенных Лабиринтом эшрэев, не обращая внимания на потери, рвались вперед сквозь холодный вакуум, как могучие и безжалостные ангелы смерти, коих ничуть не пугали ни число врагов, ни их гигантские размеры, ни злобная природа.

Ярчайшим же из этих ангелов явил себя бывший человек по имени Кэррион, носившийся в пространстве подобно сияющей комете и поражающий корабли величиной с горы и луны могучими разрядами своего энергетического копья. Невиданная мощь, пробужденная эшрэями и подкрепленная Лабиринтом, неистовствовала в нем, позволяя пронизывать исполинские корабли насквозь, но даже он уже начинал уставать и телом, и духом, и лишь сила его воли не давала «возрожденным» поглотить его. При всем своем яростном могуществе он был очень мал. А они велики, и им не было числа.

Хэйзел д'Арк, капитан Сайленс и Кэррион вели свой смертный бой, вложив в него все свои силы, все свое мужество, не помышляя об отступлении, а лишь радуясь каждой выигранной минуте. Они смотрели смерти прямо в глаза, и никто из них не дрогнул бы первым. Все трое были готовы умереть, но к тому, что произошло в следующий миг, не был готов никто.

Неисчислимые полчища «возрожденных» бесследно исчезли.

Сражаться было не с кем.

Оуэн Охотник за Смертью устремился назад во Времени, и «возрожденные» погнались за ним.

Он, отважнейший и достойнейший из людей, уходил все глубже в собственное прошлое, снова отмечая вехи, знаменовавшие собой те перемены, за которые он был в ответе. Это походило на бег внутри радуги: все цвета его мира бежали вместе с ним, а снаружи неистово ревели голоса, все голоса разом. Слышал Оуэн и то, как позади него в ярости и страхе завывали «возрожденные», но здесь этот ужасающий вой казался совсем тихим. Он продолжал свой бег, наращивая скорость, и Время скользило мимо него, все быстрее и быстрее.

Недолгую задержку он позволил себе на мостике «Звездного бродяга», так и не покинувшего орбиту Мира вольфлингов. Битва с «возрожденными» только что началась, и он увидел Хэйзел, ведущую бой с бесчисленными врагами при ограниченной огневой мощи, но зато с безграничной отвагой. Это зрелище согрело ему сердце. Оуэн с радостью задержался бы здесь, хотя бы на столько, чтобы как следует попрощаться, но увы: «возрожденные» гнались за ним по пятам, и, пусть даже он перемещался во Времени, лишнего времени у него не было.

Он продолжал бег, ускоряясь так, что проносившиеся дни сливались в один. Целеустремленный, решительный, исполненный силы, Оуэн чувствовал, что мог бы так бежать целую вечность. Пусть «возрожденные» гоняются за ним сколь угодно долго, им все равно его не поймать.

Ощущая позади себя их ярость, опаляющую спину как жар чудовищного костра, Охотник за Смертью, смеясь, сбавил скорость. Он не хотел, чтобы «возрожденные», осознав тщетность своих усилий, прекратили преследование. Напротив, они должны были увлечься погоней и не прекращать ее до тех пор, пока ребенок не поймет, что ему делать. Успех задуманного, как это бывало уже не раз, целиком зависел от него, Оуэна Охотника за Смертью.

На бегу он мимолетно задумался о том, суждено ли ему вообще остановиться или во имя спасения человечества придется унестись в прошлое, возможно к самому мигу творения, к моменту Большого Взрыва. И погибнуть в нем, вместе с «возрожденными», чтобы подарить людям будущее. Такой путь был бы далек, длиннее, чем можно было себе представить, но Оуэн чувствовал в себе силы, чтобы его преодолеть.