Агасфер. Золотая петля. Том 1 - Вячеслав Каликинский

– Да ты что, профессор?! – Ханжиков, не сдержавшись, схватил Агасфера за воротник, тряхнул нешутейно. – Он с Ильичом нашу революцию готовил, по тюрьмам сидел. Старый искровец, с Урицким начинал – как я могу ему не верить?!

– Погодите, Михаил, не надо меня трясти! Я не случайно вопрос задал – не все даже в правительстве ДВР ему верят, он сам говорил. И житье-бытье американское ему в вину ставят, и в сепаратизме обвиняют… Он сам мне говорил: доносы на него в Москву чуть не ежедневно идут. И видимо, действительно говорят: вода и камень точит. Вызывают очень скоро Краснощекова в Москву, он сам мне говорил. С грустью говорил: чует душа человеческая, что не вернется он сюда. Не дадут ему начатое закончить, Миша…

– Извините, товарищ профессор, – Ханжиков отпустил воротник собеседника, даже руками смятую ткань разгладил. – Самогон, наверное, в башку ударил – вот и схватил вас. Извините еще раз…

– Значит, про то, что Краснощеков в Москву едет?..

– Слыхал, конечно. Подарки люди готовят – вот, макет статуи Революции, к примеру…

– А чтобы насовсем уехал Краснощеков, – Ханжиков покрутил головой. – Врать не буду, слыхал такой змеиный шепот. Знаю, что не все его линию разделяют – вот Губельман, к примеру, Никифоров – и ведь тоже большевики! Вот что мне непонятно, профессор!

– Ладно. Вопрос доверия мы с тобой проработали, Михаил. Теперь с другой стороны вопрос задам: а своим бойцам вы всем верите? Вернее, так: всех ли знаете?

– Верить – обязан! – рубанул рукой в воздухе Ханжиков. – Потому как одно задание партии выполняем!

– Знаете всех давно? – повторил Агасфер с нажимом.

– С шестерыми два года воевал, из них за каждого поручиться могу. Только взвод-то неполный у меня был, повыбили хлопцев в последних боях. Когда задание охранять вас получил, доукомплектовали взвод из армейского резерва. Только никак не пойму, профессор: к чему вы все клоните?

– К чему клоню? – Агасфер пожевал сухими губами, решаясь – сказать или нет? – К тому и клоню, командир, что был у меня с товарищем Краснощековым накануне отбытия разговор откровенный. Задал он мне примерно тот же вопрос, что и вы пять минут назад. Задал – и сразу объяснил – почему спросил. Честно объяснил: в состав взвода охраны контрразведка ваша, ОГПУ, своих людей потихоньку включила. Вам ведь не сказали об этом, Михаил? Честно?

– Про гэпэушников? Не знал, – Ханжиков растерялся, но тут же попытался выправить положение. – Так и что из того? В ОГПУ у нас тоже большевики, самые проверенные, можно сказать. Те, кому партия доверяет скверну из рядов вычищать…

– А почему ж тогда президент меня об этом особо предупредил? – теперь уже Агасфер взял командира за плечо, развернул к себе лицом. Культей поднял подбородок, чтобы глаза в глаза смотрели. – Как полагаешь, Михаил, к чему бы? Должны были чекисты тебе по-партийному открыться – так, мол, и так. А ведь наверняка «липовые» бумаги при оформлении представили. Так, Михаил? Почему молчите?

Командир, припоминая формирование своего взвода, нахмурился, попытался отвести глаза. Но Агасфер не дал:

– Я вам больше скажу сейчас, Михаил: насчет национальности членов экспедиции ведь не со своего ума спросили у меня, так? Кто-то подсказал вопросик! Не буду спрашивать – кто, но вы должны знать: тот, кто подсказал сей вопросик, и есть человек из ГПУ!

Ханжиков, отвернувшись, долго раскуривал цигарку. Молчание затягивалось. Где-то на путях сипло рявкнул локомотив, подбираясь к стоящим в тупике теплушкам экспедиции.

– Ладно, товарищ командир, будем считать – поговорили! – вздохнул Агасфер. – Вы только не думайте, что я против ОГПУ настраиваю: у всякого человека на земле долг есть, и должен человек свой долг выполнять. А вот как – это у каждого на совести, согласны? Иной раз и вашей контрразведке просто некогда в деталях каких-то разбираться. А кому-то и неохота просто… Поймали банду, скажем, – и всех чохом к стенке. Без разборок… А вдруг среди дерьма порядочный человек оказался случайно? Ему тоже лоб зеленкой помажут[142] – революция, мол, все спишет!

– Ничего я иногда в нашей жизни не понимаю, товарищ Берг, – пожаловался Ханжиков, с силой растирая лицо ладонями. – Вот и разговор у нас с вами какой-то странный…

– Во-первых, я очень хочу, Михаил, чтобы вы мне поверили: ни я, ни кто другой из нашей экспедиции советской власти не враги. А во-вторых, когда мы из Иркутска возвращаться будем, Краснощекова в Чите уже не будет. А у того, кто останется на его месте, вполне может возникнуть желание всей нашей экспедиции – на всякий случай! – лбы зеленкой помазать. Пятью «буржуями» меньше? Не страшно – революция все спишет! Поэтому у меня к тебе просьба будет, Михаил: коль прослышишь про такие задумки – упреди, пожалуйста! Хоть депешу по линии в Верхнеудинск дай на мое имя: мол, для экспедиции имеется еще одно задание. И я все пойму. Сделаешь?

Ханжиков молчал.

– Краснощеков мне поверил, – напомнил Агасфер. – Ну, он-то постарше. Ему понятнее, как хочется в шестьдесят пять лет в последний раз по России босиком походить.

Агасфер замолчал, похлопал на прощанье здоровой рукой Ханжикова по плечу:

– Ладно. Не сможешь – значит, не сможешь. Прощайте, командир! Пойду я… А то без меня как бы не уехали…

– Сделаю, товарищ профессор! – решился Ханжиков. – Гляжу, и товарищ Горностаев вам доверяет – пулемет подкинул, лошадей добрых. Цените, док: у нас пока этих пулеметов не так уж и много, чтобы ими разбрасываться!

– Да я уже оценил, Михаил! – улыбнулся Берг. – И сестренку вашу в Заларях, коли попадем туда, отыщу! Поклон передам… Она вашу фамилию носит?

Ханжиков по-мальчишески ойкнул, хлопнул себя по лбу:

– Совсем из головы вон! – Он вытащил из просторного кармана галифе бумажный пакет, потянул Бергу. – А это гостинчик Марии. Платок женский и… колечко. Она, помнится, всегда эти колечки – висюльки уважала. А я в нашем магазине-распределителе как увидел – сразу про нее подумал. Полдюжины талонов отдал, вот! Передадите?

– Не сомневайтесь, Михаил, передам!

Берг крепко тряхнул Ханжикову руку и, оскальзываясь на шпалах, побежал вслед за тронувшейся по запасным путям последней теплушкой. Из вагона навстречу ему протянули руки Медников и Безухий Ху.

– Ты, Бергуша, прямо не разлей вода задружился с нашим красным командиром, – прищурился Медников. – Еле расстались, чуть не почеломкались!

– Не ехидствуй, старый черт! – рассмеялся Агасфер. – Красных командиров уважать надо… Ну, а если серьезно – то правильный, по-моему, молодой человек. Не в конец испорчен еще революционной идеологией. Вот подарок сестрице своей в Залари передал!

Он повертел в руках неказистый сверток, покачал головой:

– Вот только с эстетическим вкусом у нынешних молодых людей не очень, я погляжу! Гостинцы, а в такую поганую бумагу завернуты, как селедка ржавая… У тебя, Евстратий, в багаже ничего поприличнее нету случаем? Коробочки какой или бумаги?