Против лома нет вампира - Галина Гончарова

А потом все закончилось. И я ощутила спиной гладкий прохладный шелк покрывала.

— Посмотри на меня, кудряшка! Ты что-нибудь чувствуешь?!

Я с трудом разлепила глаза. На этот раз их не пытались выколоть раскаленными иголками. Я лежала на той же кровати. Впрочем, теперь эротика была несколько подпорчена. Во-первых, кровать зверски изляпали кровью, а во-вторых, я лежала, как какой-нибудь раздолбай из общества — на спине, нога на ногу — и с осиновым колышком вместо сигары в зубах. А надо мной наклонился чрезвычайно встревоженный вампир.

— Ты меня вообще слышишь, кудряшка!?

Я прицельно сплюнула чертову деревяшку на пол.

— Слышу! А сразу у меня эту дрянь забрать нельзя было?!

— Прости, малышка. Но осина и во сне остается осиной. Я не хотел рисковать.

— Понятно.

М-да, сложно винить вампира за то, что он не решился. Мне-то осина вреда не принесла… А ему!?

Я приподнялась на локте и провела пальцами по золотистой коже. Грудь Мечислава была покрыта застывающими потеками крови. Рана все еще была открыта, но уже не кровоточила. И начинала зарастать? Вот это скорость регенерации! Ящерицы дохнут от зависти!

— Как вы себя чувствуете?

— Гораздо лучше, кудряшка. Там, наяву, я по-прежнему парализован, но кровь уже перестала течь. А скоро начнет закрываться рана.

— Вокруг осинового кола!?

— Ну что вы… Я могу закрыть основные сосуды, чтобы не терять больше крови. А все остальное заживет потом. И когда из меня вынут эту осиновую гадость, я не буду ждать час, чтобы двигаться и говорить. Я вообще не буду парализован. — Мечислав нежно взял мою руку и поднес к губам, глядя мне прямо в глаза.

— Спасибо тебе, пушистик.

Я вспыхнула, как петарда.

— Да ладно, не за что!

— Я видел твое лицо. И чувствовал твою боль.

Я ее тоже чувствовала. Но когда меня начинали хвалить, было гораздо неприятнее.

— Я сделала то, что должна была. Замнем эту тему?

— Как пожелаешь, моя прелесть. Должен сказать, что в других обстоятельствах я был бы счастлив, очутиться здесь — в твоем обществе.

Я переварила фразу и помотала головой.

— Что вампиру хорошо, то человеку смерть. Перебьетесь.

Лицо Мечислава сразу погрустнело.

— Ты забываешь, кудряшка, ты теперь тоже не совсем человек.

— Я стараюсь забыть. Кстати, сейчас мы с Даниэлем едем куда-то за город.

— Не говори мне куда именно, кудряшка! Андрэ не станет со мной церемониться, спрашивая о вас, а я не хочу, чтобы вы пострадали.

— Тоже верно. А когда прибудет эмиссар Совета?

— Завтра вечером. Слишком поздно, кудряшка. К тому времени Андрэ сделает из меня жаркое по-инквизиторски. Или придумает что-нибудь получше.

— По-инквизиторски?

— На костре. Или на солнце. Но скорее все-таки на костре. Чтобы полюбоваться приятной картиной.

Вампир говорил так, словно смирился и даже привык к таким перспективам. Мне эта картина наоборот не нравилась. Решительно.

— А его можно как-нибудь отговорить?

— Не думаю, кудряшка. Кажется, на этот раз я проиграю. Что ж, когда-то надо начинать…

Эти пораженческие настроения мне решительно не нравились.

— Еще чего не хватало! — В запале я как-то не замечала, что мы по-прежнему лежим на кровати почти в обнимку друг с другом. — Вот когда от вас не будут зависеть еще четыре жизни, и в том числе — моя, тогда и умирайте на здоровье! А сейчас будьте любезны собраться и спасти нас всех!

Из горла вампира вырвался короткий смешок.

— Такие как ты, кудряшка, держат на плечах земной шар.

— Атланты двадцать первого века?

— Что-то в этом духе. Я очень живо представляю тебя в львиной шкуре…

— Только без блох, пожалуйста! И желательно еще и в трусах.

Мы переглянулись и по-дурацки захихикали. Как два ребенка, подглядывающие за родителями. Но смеха хватило ненадолго.

— К сожалению, иногда ничего нельзя сделать. Вряд ли Андрэ будет меня слушать. Я уже у него в руках и не представляю опасности.

— А я?! Мы с Даниэлем!?

Мечислав пристально глядел на меня.

— Все зависит от твоей решимости, кудряшка.

— Речь идет о моей жизни! — взвилась я. — Скажите — и я заложу бомбу под здание госдумы!

Вампир поднял руку, останавливая меня.

— Что ты, девочка, таких жертв я не потребую. Кстати, не могла бы ты меня перевязать?

— Перевязать?

— Ну да. Во сне это будет так же реально, как и наяву.

— Это поможет вам?

— Я не стал бы просить, кудряшка, если бы это не было необходимо.

Я тряхнула головой.

— Хорошо. Но я плохой медик.

— Это не так важно.

— А чем перевязать? Вы не позаботились об аптечке!

— Зато есть твое платье, кудряшка.

Я с сомнением посмотрела на него, раздумывая, не есть ли это хитрая уловка, чтобы я разделась, а потом махнула на все рукой. Какой там секс с такой дырой в плече? Рана забилась кровяными сгустками и вроде как зарастала, но все равно выглядела крайне неаппетитно. А уж что чувствовал вампир с такой раной — я даже думать не хотела.

— Может, вы сами оторвете пару лент от тряпки? Мне это будет немного сложно.

Предлагала я не зря. Так уж вышло, что руки у меня очень слабые. Ни отжиматься, ни тяжести таскать не могу. И рвать прочный шелк мне тоже не очень приятно. Кожа потом болеть будет.

— Как скажешь, прелесть моя.

— Ага, так я вам и сказала. Пре-е-елесть, о моя пре-е-е-елесть, — проблеяла я, подражая Горлуму. Мечислав похлопал ресницами, но ничего не понял. Я кое-как развернулась на кровати и легла так, чтобы прижимать телом минимальное количество ткани.

— Рвите, давайте!

Мечислав ухватился за тонкую ткань. Мне показалось, что он только чуть потянул, но платье разошлось с легким треском, открывая мои ноги чуть повыше колен.

— У тебя чудесные ноги, кудряшка.

— А у вас чудесная дыра в плече, — не осталась я в долгу. — Просто очаровательная!

— Ну почему тебе всегда надо сбросить меня с небес на землю!

— Наоборот, мне надо, чтобы вы не попали ни на небо, ни в ад.

— Вампиры изначально прокляты, — зеленые глаза были спокойны и холодны. — Я не знаю, есть ли ад на самом деле, но если есть, мне туда самая дорожка.

— И мне тоже? Неутешительно. Ну и черт с ним. Не до философии!