Не боярское дело - Сергей Богдашов

Неделю назад Кравцов и с самим заказчиком познакомился. До этого он только с его доверенным лицом встречался, с одним из приказчиков купца Липатова, да с самим купцом один раз переговорил накоротке.

Граф оказался весьма молодым, как бы не моложе самого Михаила. Если бы его не старило грустное выражение лица, изрядная хромота чуть скособоченной фигуры и трость, на которую он тяжело опирался, так и вовсе можно было подумать, что лет ему всего ничего.

Эскизы и рисунки, относящиеся к посёлку, граф воспринял, как данность, лишь бегло их проглядев, хотя и кивал время от времени вроде бы одобрительно, а вот на чертежах замер и изучил их тщательно. Даже отделил ту часть, где по электричеству предложения были оформлены, и подтолкнул эти листы своему спутнику, такому же молодому человеку, как и он сам.

– С проектами рабочих посёлков не приходилось дела иметь? – задал граф достаточно неожиданный вопрос, отвлёкшись от бумаг.

– На практике нет, не довелось. Да и вряд ли у кого такой опыт есть. Заводчики у нас таким мелочам немного внимания уделяют. В лучшем случае территорию выделят, да улицы обозначат. А там уж застройщики, из тех, что подешевле, сами всё планируют. С теми деньгами, что им платят, уж точно не до архитектурных изысков. Такое безобразие строят порой, что впору сразу в тюрьму сажать. Впрочем, что я вам рассказываю. Сами же не раз видели.

– Не без этого. Оттого и хочу, чтобы рабочий посёлок по качеству жизни в нём, на вот этот ваш проект походил, – граф постучал пальцем по изучаемым им бумагам, – Возьмётесь? Только надо будет к нам приехать. Там у меня строитель главный имеется и два шкафа документации разной накоплено.

– Хм… Не могу сказать, чтобы я был в настоящее время работой перегружен, но в ближайшие пять дней точно буду занят. Вашим же проектом занимаюсь, если что, – архитектор не стал говорить, что поздней осенью чуть ли не вся их братия остаётся не у дел. В России зимой не принято строить. Зато весной заказчики словно с цепи срываются и каждому надо, чтобы именно его проектом занялись в первую очередь. Порой непонятно, а о чём они раньше думали. Знали же, что по лету строиться будут.

– Значит так и решим. Заканчивайте свои дела здесь, и давайте через недельку к нам приезжайте.

– Позвольте поинтересоваться. Большой ли посёлок вы планируете? – Михаила предложение графа не особенно заинтересовало. Так, из вежливости вопрос задал. Что с рабочего посёлка взять? Бараки, дома, больше похожие на сараи, да пара лавок. Со временем где-нибудь у реки приткнётся баня, а там и трактиришко с постоялым двором добавится. Полно таких поселений по России настроено. Порой, словно под копирку сделаны. Грязь и беспросветность, вот уж что точно их объединяет. Надо бы найти приличный повод, да отказаться. Ни славы, ни денег такой заказ не принесёт.

– Если бы посёлок, – граф закручинился ещё больше, хотя и раньше оптимизмом он ну никак не блистал, – В ближайшее время мне с десяток посёлков потребуется. И не просто посёлков, а таких, чтобы в них жить можно было ничуть не хуже, чем в городе.

– В городе тоже не все одинаково хорошо живут, – осторожно заметил архитектор, боясь спугнуть удачу.

– Вы молодой. Вам хотелось бы жить в рабочем посёлке?

– Честно говоря, после Питера мне и в Камышине не слишком уютно, – признался Михаил, ничуть не лукавя.

Недаром Имперская Академия Архитектуры в Питере расположена. Ой, не зря. Сама атмосфера города, особенно старой его части, просто физически не позволяет на её фоне творить потом архитектурные непотребства. Воспитывает будущих архитекторов одним своим существованием.

Предки Питер надёжно строили. Выжил город. Пусть и не весь, но и то, что осталось, заставляет влюбиться в него. На каждой ежегодной встрече бывшие выпускники их Академии раз от разу рассказывают одно и то же. Им сердце порой на части разрывает так, что они готовы метаться между Питером и своими вотчинами не по разу в год.

– Ну, ладно. Про вас оставим. Наверное, я пример привёл неудачно. Тем не менее, мне нужно, чтобы мои работники жили хорошо. В домах со всеми удобствами, и чтобы в посёлке им и их семьям было, чем заняться.

– Так давайте бассейн им построим. Разом ваш посёлок в особый статус выведем, – пошутил архитектор.

– Бассейн. Зимний сад. Фонтан на площади. Точно! Ай, молодца! Вот ведь оно, решение! – граф сначала прикрыл было глаза, словно что-то вспоминая, а потом порывисто вскочил, размахивая своей тростью, словно древком знамени, – Можно сказать, на поверхности лежало, а я не допетрил. Обязательно! В каждом посёлке! Тепла и света у нас будет в достатке, а где не хватит, там по старинке добавим.

– Простите, по старинке – это как? Углём и паром? – не поверил архитектор, полагая, что его просто разыгрывают.

– Старой доброй магией. Ой, да что я вам объясняю. Когда приедете, тогда и покажу, что мы делать научились, – разбушевавшегося графа прервало негромкое покашливание его спутника, после которого он поумерил пыл и уселся обратно на стул, – Понятно, что сперва подписочки кой-какие у Степана Николаевича оформите. Так что ждём вас в гости, Михаил Григорьевич. И проект ваш с собой прихватите. Медведей наших убеждать легче будет.

– Михаил Григорьевич, Михаил Григорьевич, Миша… Да очнись же ты. Братец, а ну-ка погляди, там у тебя пассажир не замёрз случаем, – услышал архитектор чей-то громкий голос сквозь полудрёму. Встряхнувшись, он выбрался из закутка, где так удобно укрылся от ветра, запахнувшись в плащ и закутав попоной ноги. Вроде только пригрелся, а гляди-ка ты, враз задремал.

Звал его бодрый дед из остановившейся встречной пролётки. Проморгавшись, Михаил узнал старого друга своего отца.

– О, Олег Ефимович, а я как раз к вам еду. Вы геодезию и межевание мне сегодня обещали закончить.

– Так и сделали, раз обещал. Всё с собой везу. Как раз с участка еду. Поэтому смело можешь разворачиваться, – перекрикивая очередной порыв ветра, дед закашлялся и лишь махнул рукой в сторону города, падая обратно на сидение пролётки.

– Обратно едем, вашбродь? – радостно среагировал ямщик на эту сценку, и получив подтверждение, засуетился, разворачивая пролётку на узком пятачке свободной дороги.

* * *

Боль. Она имеет несколько разновидностей и у каждой из них свой характер. Недели не прошло, как я научился их различать. Фантомные боли, моё напоминание об оторванной ноге, были резкими и сопровождались волной неконтролируемого страха. Начинающиеся воспаления от спиц неожиданно тыкали, словно раскалённые острые иглы, выжимая слёзы из глаз своей прострельной неожиданностью, а вытягиваемые аппаратом кости имели собственный, скребущий и ноющий оттенок.

Я постоянно не высыпался. Почему-то именно посреди ночи мне зачастую перепадал полный букет болевых ощущений. Приходилось вставать, пить горькое лекарство и менять простынь, взмокшую от выступившего пота.

Днём немного отпускало.

Вскоре я стал настоящим знатоком боли и научился за ней наблюдать, как бы со стороны. Оказалось, что это полезное занятие.