Лощина Язычников. Книга Блэквелл - Николь Фиорина

сжал мою руку, и как раз перед тем, как мы покинули бальный зал, Августин Прюитт обошел вокруг.

Джулиан отшатнулся, повернулся и притянул меня к своей груди.

— Джулиан? — прошептала я, гадая, что происходит.

Он схватил меня за затылок, наклонился к моему уху.

— Не произноси мое имя, — сказал он мне, переплетая свои пальцы с моими. Он обвил мою другую руку вокруг своей шеи, прежде чем его ладонь скользнула вниз по моему позвоночнику к пояснице, и он притянул меня ближе.

— Просто потанцуй со мной.

Пульс на его шее бился под моими пальцами, а его бедра были пригвождены к моим бедрам, направляя мои в мягкую скалу. Моя кожа гудела, слыша его дыхание у моего уха, чувствуя, как его кончики пальцев касаются моей обнаженной кожи у основания позвоночника. Покров Вечного огня обвил нас своей музыкальной нитью, связывая нас с каждым бьющимся сердцем.

— Фэллон, — сказал он, взяв мою другую руку и повесив ее себе на шею. — Зачем ты пришла сюда?

— Я думала…

Я сосредоточилась на том, как двигалась его грудь, теперь намного спокойнее. Медленный подъем, глубокое падение. Исчезли поверхностное дыхание и паника.

Джулиан приподнял мою голову, перенаправив мой взгляд.

— Что ты подумала? — спросил он, и я покачала головой, пытаясь собрать слова воедино, но мой мозг был затуманен и разваливался на части. Джулиан положил обе руки мне на макушку, откинул мои волосы назад, пока мои глаза не встретились с его.

— Сосредоточься, Фэллон. Мне нужно, чтобы ты пришла в себя. Это глупая магия. Это не реально, ясно?

Я кивнула, прищурилась, пытаясь что-то вспомнить. иЧто-нибудь.

— Но ты хотел, чтобы я была здесь.

— Что?

В его словах сквозило замешательство.

— Почему я должен хотеть, чтобы ты была в доме Прюитта? Это абсурд.

— Ты сказал, что найдешь меня после бала.

— После того, как…

Джулиан сделал паузу, огляделся вокруг, прежде чем понизить голос.

— После бала. Не на балу, — подчеркнул он, возвращая руки на мою талию. Они скользнули вверх по моим бокам, и он опустил свою голову к моей.

Джулиан закрыл глаза, сделал глубокий вдох, прежде чем снова открыть их, его взгляд упал на мое глубокое декольте. Они отскочили назад.

— Ты прекрасна. Я когда-нибудь говорил тебе это?

Я покачала головой. Джулиан моргнул.

— Тебе кто-нибудь когда-нибудь говорил это?

Я опустила взгляд, покачала головой напротив его, чувствуя, как мое прошлое накапливается в моей груди. Он положил свою теплую ладонь на мой живот, где заканчивался вырез платья, затем провел вверх между грудей, к сердцу.

— Для меня ты прекрасна. И не только сегодня вечером. Все время. Я должен был сказать тебе это давным-давно.

Мою грудь сдавило, но он не убрал руку. Его прикосновения и слова — все это обнажало мою душу.

— Твое сердце бьется очень быстро, — сказал он, и я услышала улыбку в его голосе, когда мы нежно танцевали на месте. Джулиан вернул свои руки на мою талию, прижался своим закрытым маской лбом к моему.

— Как ты себя чувствуешь сейчас, лучше?

Я кивнула.

— Должно быть, я слишком много выпила, — призналась я.

— Хорошо, послушай меня, — его глаза метнулись ко мне за спину, затем снова ко мне,

— Через десять секунд мы спокойно пройдем по этому коридору позади меня, не выглядя подозрительно. Есть кое-что, о чем я должен позаботиться, и я не могу оставить тебя сейчас, когда ты здесь. Кивни, если ты меня слышишь.

Я кивнула, и Джулиан схватил меня за затылок, приковав свои глаза к моим.

— Не задавай мне никаких вопросов, я не хочу лгать тебе, — предупредил он.

Мои глаза скользили туда-сюда между его серьезными глазами.

— Я доверяю тебе.

Его взгляд смягчился, затем метнулся вправо.

— Пять секунд, Фэллон.

Я не знала точно, что произойдет через пять секунд, но предвкушение было…

— Сейчас.

Глава 45

Джулиан

Фэллон прижалась к моей руке, пока мы шли по коридору к ванной. Я планировал покинуть особняк двадцать минут назад, но появление Фэллон все испортило.

Бордовые и золотые старинные ковры устилали коридоры и заглушали наши шаги. Завсегдатаи вечеринок разбились на пары под горячими чарами Священного Моря, их стоны, шепот и хихиканье эхом разносились по коридору. Фэллон понятия не имела, во что она ввязалась. Она понятия не имела, что Августин Прюитт всегда использовал комнату, полную плотской страсти, чтобы пробудить своих предков для руководства в следующем году, чтобы использовать красоту и сохранить своих членов приятными — открытыми для предложений и покорными ему и его коварным предприятиям.

Прежде чем мы резко повернули направо, я случайно оглянулся, чтобы посмотреть, следят ли за нами или кто-нибудь заметил наш уход из главного зала. Мой взгляд поймал трех знакомых официантов, входящих в коридор из бара. Феникс, Бэк и Зефир. Стена поглотила мое поле зрения, когда мы скрылись за ней. Правое крыло было пусто. Нам нужно было действовать быстро.

Я схватил Фэллон за руку и побежал по пустынному коридору, запомнив планировку особняка. Джон вытащил чертежи из записей о собственности, и мы провели весь день, записывая их в мою память. Мои братья по-разному представляли себе, как пройдет сегодняшний вечер. Я предполагал, и это было справедливо, что они продолжат без меня, как только поймут, что меня нигде нет. Я уже должен был уйти из поместья.

Фэллон чуть не споткнулась о свое платье в пол и откинулась назад, чтобы подхватить его подол рукой. Я подавил свое волнение. Это была не ее вина. Возможно, у меня и был план, но она совсем не планировала этого. Она не должна была приходить, но я отказался оставить ее на растерзание и использование Священному Морю.

Когда мы дошли до конца коридора, я открыл дверь ванной и проскользнул мимо, прежде чем закрыть ее за нами, а затем запер. Фэллон прислонилась спиной к двери, пытаясь отдышаться, когда я подошел к скату для белья, доставая отвертку из кармана брюк. Я снял маску, которую украл у нанятого официанта, выбросил ее в мусорное ведро, все еще надевая ту, что была на мне заранее.

Один за другим я откручивал болты, позволяя им упасть на пол, когда давление затуманило мою кровь. Фэллон молчала позади меня. Я надеялся, что она не могла услышать громкий стук предательства, бьющийся в моей груди. Это никогда не было выбором, когда дело касалось ее, только один ответ. Она.

Я подумал и двинулся вперед с туннельным зрением.

Любовь можно понять, только взглянув на историю задом наперед. Но у меня больше не было желания понимать, почему,