Эффект Люцифера. Почему хорошие люди превращаются в злодеев - Филип Зимбардо

Точно так же хорошие сотрудники компаний Enron, WorldCom, Arthur Andersen и других не менее коррумпированных корпораций Америки и всего мира стыдливо отворачивались, когда руководство подделывало документы. И, как мы видели, именно хорошие охранники Стэнфордской тюрьмы ни разу не вмешались, не выступили в защиту страдающих заключенных и не заставили плохих охранников умерить свой пыл. Тем самым они потворствовали их непрерывно растущей жестокости. А сам я наблюдал все эти злодеяния и ограничился тем, что запретил охранникам применять физическое насилие. В итоге наш тюремный подвал переполнило психологическое насилие. А я не вмешивался. Я попал в ловушку противоречащих друг другу ролей: исследователя и тюремного суперинтенданта, которую сам же и создал. Это внутреннее противоречие не позволяло мне видеть страдания, происходившие на моих глазах. Поэтому я тоже виновен в зле бездействия.

На уровне государства подобное бездействие, когда нужно действовать, приводит к массовым убийствам и геноциду, как это было в Боснии и в Руанде, а совсем недавно — в Дарфуре. Страны, как и люди, часто не хотят вмешиваться, отрицают серьезность ситуации и не спешат принимать меры. Они тоже предпочитают верить пропаганде правителей, а не мольбам жертв. Кроме того, те, кто принимает решения, часто испытывают давление со стороны большого бизнеса, которому выгодно просто переждать.

Один из самых печальных случаев узаконенного зла бездействия произошел в 1939 г., когда американское правительство и его президент, известный гуманист Франклин Рузвельт, отказались впустить в страну судно с еврейскими беженцами на борту. Лайнер «Сент-Луис» шел из Гамбурга на Кубу. На его борту было 937 еврейских беженцев, которые хотели спастись от Холокоста. Кубинское правительство не сдержало свое первоначальное обещание принять беженцев. В течение 12 дней беженцы и капитан судна отчаянно пытались получить разрешение американского правительства войти в порт Майами, находившийся в пределах видимости. После того как судну не позволили войти ни в этот, ни в какой-либо другой порт США, ему пришлось повернуть назад и снова пересечь Атлантику. Некоторых беженцев приняли Великобритания и другие страны, но многие в итоге погибли в нацистских концентрационных лагерях. Только представьте себе, что вы были так близко к свободе, а потом погибли в рабстве.

На протяжении всей истории человечества именно бездействие тех, кто мог действовать, безразличие тех, кто должен был обратить внимание, молчание голоса правосудия, когда он должен был звучать громче всего, позволяли злу одержать победу.

Хайле Селассие, последний император Эфиопии

Личность и ситуация взаимодействуют между собой и формируют поведение. Люди всегда действуют в том или ином поведенческом контексте, об этом знает любой психолог. Человек — и продукт окружения, и его создатель[326]. Мы — не пассивные объекты, просто случайно оказавшиеся в тех или иных обстоятельствах. Люди обычно выбирают окружение, к одним ситуациям они стремятся, а других избегают. Они могут менять окружение своим присутствием и своими действиями. Они влияют на других участников ситуации и трансформируют окружение бесчисленными способами. Чаще всего мы — активные действующие лица, способные повлиять на ход событий, происходящих в нашей жизни, и формировать свою собственную судьбу[327]. Кроме того, человеческое поведение и человеческие общества находятся под мощным влиянием фундаментальных биологических механизмов, а также культурных ценностей и практик[328].

С точки зрения медицины, образования, законодательства, религии и психиатрии — короче говоря, почти всех основных элементов западного общества, человек независим и автономен. Все вместе эти институты создают и поддерживают миф о том, что люди всегда могут управлять своим поведением, действуют на основании свободной воли и рационального выбора и поэтому несут личную ответственность за все свои действия. Если человек не признан недееспособным и при этом поступает неправильно, значит, он осознает, что поступает неправильно и должен быть за это наказан. Считается, что факторы ситуации — всего лишь минимальный набор внешних обстоятельств. Оценивая то или иное поведение, сторонники диспозиционного подхода возлагают ответственность на Личность, не обращая внимания на Ситуацию. На первый взгляд, такие представления поддерживают человеческое достоинство, и здоровому взрослому человеку должно хватать внутренней силы и воли, чтобы противостоять любым искушениям и ситуационным влияниям. Те из нас, кто не согласен с этой концепцией, полагают, что такой взгляд отрицает реальность и недооценивает человеческую уязвимость. Признание человеческой слабости перед лицом самых разных ситуационных сил, о которых мы до сих пор говорили в нашем исследовании, — первый шаг к тому, чтобы научиться сопротивляться нежелательным влияниям и создавать эффективные стратегии противодействия — и для отдельных людей, и для целых сообществ.

Ситуационный подход побуждает нас испытывать глубокое чувство смирения, когда мы пытаемся понять «немыслимые», «невообразимые», «бессмысленные» акты насилия, вандализма, террора, пыток или убийств. Вместо того чтобы отгородиться забором высокой нравственности, отделяющим нас, хороших людей, от тех, плохих, и быстро разделаться с анализом причин, которые привели к этим злодеяниям, с помощью ситуационного подхода можно проявить к этим «другим» «атрибутивное милосердие». Оно основано на той идее, что любой поступок, добрый или злой, который когда-либо совершил человек, в той же ситуации могли бы совершить и мы с вами. Когда речь идет о том, что заставляет людей совершать преступления, наше общество и наша система уголовного права слишком сильно полагаются на общепринятые взгляды. Обычно мы уделяем внимание только мотивационным и личностным детерминантам. Системе правосудия пришло время обратить внимание на существенный корпус данных, накопленных науками о поведении, которые подтверждают влияние социального контекста на поведение личности к лучшему или к худшему. Мои коллеги Ли Росс и Донна Шестовски провели глубинный анализ проблем, которые ставит современная психология перед теорией и практикой права. Их вывод состоит в том, что правовой системе было бы полезно принять модель медицинской науки и практики, используя современные исследования о комплексных причинах адекватного и неадекватного функционирования тела и разума:

«Система уголовного правосудия до сих пор основывается на иллюзии того, что поведение личности остается стабильным в разных ситуациях, на ошибочных представлениях, будто поведение — результат предрасположенности, а ситуация не имеет значения. Правосудие не способно следовать логике „ситуационного“ взаимодействия и предпочитает удобные, но совершенно неверные представления о доброй воле, точно так же как когда-то люди верили в колдовство или одержимость дьяволом»[329].