Эффект Люцифера. Почему хорошие люди превращаются в злодеев - Филип Зимбардо

Я не журналист, я не вел собственных расследований и не располагал средствами для поездки в Абу-Грейб. Я не мог взять интервью у основных участников злоупотреблений и поэтому никак не мог ожидать, что мне удастся добраться до самого верха или до самого дна этого интригующего психологического явления. Но для меня было бы позором не использовать свой профессиональный опыт для понимания этого, на первый взгляд бессмысленного, насилия, учитывая то уникальное знание «из первых рук», которое я получил в роли суперинтенданта Стэнфордской тюрьмы. Благодаря парадигме СТЭ я убедился в том, что, сталкиваясь с злоупотреблениями в исправительных учреждениях, необходимо оценить все возможные факторы (диспозиционные, ситуационные и системные), которые могли привести к действиям, которые мы хотим понять.

В нужное время, в нужном месте

Внезапно мне очень повезло. Бывший студент Стэнфорда, работающий на Национальном общественном радио (National Public Radio) в Вашингтоне, обратил внимание на сходство фотографий из тюрьмы Абу-Грейб и снимков, которые я когда-то демонстрировал во время лекций о Стэнфордском тюремном эксперименте. Вскоре после того, как всплыла эта история, он разыскал меня в вашингтонском отеле и предложил дать интервью NPR. Основным моментом интервью должна была стать критика оправданий правительства по поводу «ложки дегтя» с помощью моей альтернативной метафоры «бочки дегтя», выведенной из сходства между ситуацией в тюрьме Абу-Грейб и Стэнфордским тюремным экспериментом. Вслед за первым интервью NPR последовали другие выступления военного руководства на телевидении, радио и в прессе. В них звучали все те же бравые заявления о «ложках» и «бочках». СМИ просили меня дать комментарии, потому что их можно было дополнить выразительными видеокадрами и слайдами, сделанными в нашей экспериментальной тюрьме.

Этот общенациональный интерес, в свою очередь, убедил Гэри Майерса, адвоката одного из военных полицейских — охранников, что в защите своего подопечного он может ссылаться на мое исследование, поскольку оно убедительно доказывает наличие внешних детерминант оскорбительного поведения, в котором обвиняли его клиента. Майерс пригласил меня быть свидетелем-экспертом по делу старшего сержанта Айвена «Чипа» Фредерика, служащего военной полиции, начальника ночной смены в блоках 1А и 1В. Я согласился — в том числе и для того, чтобы получить доступ ко всей информации, которая была необходима, чтобы во всей полноте понять, какую роль в его поведении сыграли три основных элемента атрибутивного анализа — Человек, Ситуация и Система, поместившие этого человека в такое место, где совершались такие преступления.

С учетом всего этого я надеялся более полно оценить мотивы, питавшие эти отклонения. В этом процессе я согласился оказать посильную помощь клиенту Майерса, однако ясно дал понять, что мои симпатии на стороне Джо Дарби, солдата, которому хватило храбрости сообщить о злоупотреблениях, а не на стороне тех, кто в них участвовал[339]. На таких условиях я присоединился к команде защиты старшего сержанта Фредерика и совершил новое путешествие в сердце тьмы.

Мы начнем наш анализ с изучения того, что это было за место, тюрьма Абу-Грейб — географически, исторически, политически, с точки зрения действующей структуры и функций. Затем мы понаблюдаем за солдатами и заключенными, оказавшимися в этом поведенческом контексте.

В 32 км к западу от Багдада и в нескольких километрах от Фаллуджи находится город Абу-Грейб (или Абу-Гурейб), где и расположена тюрьма. Город лежит в пределах суннитского треугольника, центра мощного повстанческого сопротивления американской оккупации. В прошлом западные СМИ называли эту тюрьму «главной камерой пыток Саддама», потому что именно здесь во время господства партии Баас Саддам Хусейн устраивал пытки и публичные казни «диссидентов» — они совершались здесь два раза в неделю. Есть свидетельства того, что над некоторыми из этих политических заключенных и уголовников проводились эксперименты, подобные нацистским, — в рамках иракской программы разработки химического и биологического оружия.

В любой момент в огромном тюремном комплексе, название которого дословно можно перевести как «дом странных отцов» или «отец странного», содержалось до 50 000 человек. У этой тюрьмы всегда была сомнительная репутация, потому что в эпоху до изобретения аминазина здесь находилась психиатрическая больница для буйнопомешанных. Построенная британскими компаниями в 1960 г., тюрьма занимает 1,15 кв. км; по ее периметру расположены 24 сторожевые башни. Это целый город, разделенный стенами на пять отдельных зон. В каждой зоне содержатся заключенные какого-то одного типа. В центре открытого двора тюрьмы раньше стояла огромная башня высотой 120 м. В отличие от большинства американских тюрем, расположенных в отдаленных сельских районах, тюрьма Абу-Грейб стоит так, что из ее окон видны жилые дома и офисные здания (возможно, построенные после 1960 г.). Камеры тюрьмы, площадью около 16 кв. м, вмещают до 40 заключенных, содержащихся в поистине ужасных условиях.

Полковник Бернард Флинн, коммандер, тюрьма Абу-Грейб, вспоминает, что тюрьму постоянно обстреливали: «Это очень заметная цель, потому что это плохой район. Весь Ирак — плохой район… Одна из башен стоит так близко к соседним районам, что с нее можно буквально заглянуть в спальни местных жителей, вы знаете, прямо из нее. На крышах домов и в подъездах появляются снайперы, они стреляют в солдат, находящихся на башнях. Поэтому мы постоянно на страже, мы пытаемся защищаться, пытаемся сдерживать повстанцев, чтобы они не ворвались внутрь»[340].

В марте 2003 г. американская армия свергла правительство Саддама Хусейна, и тюрьма получила новое название, которое должно было отделить ее от сомнительного прошлого. Теперь она называлась Багдадский центр центрального заключения (Baghdad Central Confinement Facility) — аббревиатуру BCCF можно увидеть в отчетах многих следственных групп. Когда режим Саддама Хусейна пал, все заключенные, включая множество уголовников, были освобождены, а тюрьма была разграблена; украли все, что можно было унести: двери, окна, кирпичи — решительно все. Между прочим — и об этом не сообщалось в СМИ — городской зоопарк Абу-Грейб тоже был разорен, и дикие животные оказались на воле. Несколько дней по улицам бродили львы и тигры, пока их не поймали или не убили. Бывший сотрудник ЦРУ Боб Бэр описывает сцену, которую наблюдал своими глазами в этой печально известной тюрьме: «Я посетил тюрьму Абу-Грейб спустя несколько дней после того, как она была освобождена. Это было самое ужасное место, которое я видел в своей жизни. Я сказал: „Если и есть причина избавиться от Саддама Хусейна, так это Абу-Грейб“». Он продолжает свой мрачный отчет: «Мы нашли здесь тела, наполовину съеденные собаками, мы нашли места пыток. Знаете, электроды, выходящие из стен. Это было ужасное место»[341].