Стрижи - Фернандо Арамбуру

тревоги и подношу руку к носу. От нее нестерпимо воняет.

– Ты что, давно не мыла собаку?

По выражению лица Агеды я догадываюсь, что вопрос застал ее врасплох. И она, будто признаваясь в невольно совершенном преступлении, отвечает, что обычно вообще не купает Тони. Каждый раз, слыша кличку собаки, я начинаю злиться. Сразу представляю себе, что это меня она ведет по улице на поводке. Агеда где-то прочитала, хотя не помнит, где именно, что естественная жировая пленка, покрывающая кожу, выполняет у собак защитную функцию, поэтому нежелательно использовать обычные гигиенические средства, поскольку они могут повредить этот слой. «Ага, повредить накопившийся слой грязи», – добавляю я про себя. Меня бы не удивило, узнай я, что мой тезка страдает собачьей себореей. По словам Агеды, она старается выводить Тони на прогулку, когда идет дождь, чтобы его омыла небесная вода.

Потом она спрашивает, часто ли я мою Пепу.

– Конечно часто.

И тут же вспоминаю, как Амалия то и дело требовала, сердито сдвинув брови, чтобы я как можно чаще мыл собаку, хотя это, как известно, не слишком полезно для животных. Раз в две-три недели, исключая зимнее время, я мою Пепу просто водой – только чтобы освежить. Заставлять ее купаться не приходится. Пепа как безумная радуется, попав в ванну, да и сам я, вытерев ее как следует, радуюсь, чувствуя под рукой шелковистую шерсть и вдыхая запах чистоты. Раз в два месяца мою со специальным собачьим шампунем – без парабенов, красителей и синтетических отдушек, – хорошо снимающим зуд. И я настоятельно рекомендую его Агеде. Стоит он чуть меньше десяти евро. Это был совет нашего ветеринара, и сам я до сих пор был шампунем доволен… Агеда достала ручку из внутреннего кармана своего старого плаща и записала название прямо на ладони незабинтованной руки, потом заверила меня, что непременно им воспользуется, и поблагодарила за наводку. Мы распрощались. Оставшись один, я снова понюхал руку. Мне захотелось поскорее попасть домой и хорошенько ее вымыть.

21.

Тина, наряженная лишь в ажурные чулки и туфли на высоком каблуке, и Пепа, сидящая рядом с диваном, смотрят на меня одинаково пристально, вроде бы прося объяснений. Хорошо было бы их вот так сфотографировать. Вместе они являют зрелище трогательное и комичное. «Я вас люблю», – шепчу я, но они словно ничего не слышат.

Только что я избавился от телевизора. Он был не новый, но работал отлично. Сейчас уже около полуночи, и если до сих пор никто не унес его, он так и стоит у входа в Культурный центр «Буэнависта», на скамейке у стены. Рядом с телевизором я положил пульт. Прощайте, выпуски новостей, прощайте, фильмы, прощайте, конкурсы. Я не большой любитель телевизора, поскольку он крадет время у чтения, однако, надо признать, отчасти и спасает от одиночества.

По тому, с каким выражением смотрят на меня эти две, Тина и Пепа, я делаю вывод, что они боятся, как бы их не постигла судьба телевизора. Пепе я говорю, что на самом деле она принадлежит Никите, хотя он про нее и забыл. Но пусть не тревожится. Она достаточно хорошо меня знает и может быть уверена, что я не способен бросить ее на улице. Один раз попытался и сразу же раскаялся. До того, как придет мой последний час, я найду для нее новый дом. Не исключаю, что мне удастся уломать Никиту. Что касается Тины, то пока не могу решить, куда ее дену.

– Но не волнуйся, красавица моя и обольстительница. Непременно найдется кто-то, кто позаботится о тебе. В любом случае в мусорном контейнере тебе не лежать, это я твердо обещаю.

22.

Помнится, телевизор был не первым аппаратом, появившимся в моей холостяцкой квартире.

Амалия предсказала, что без нее я быстро узнаю, почем фунт лиха. Предсказала или пожелала мне этого? Обычно я ношу галстук только в исключительных случаях, когда без него обойтись никак нельзя, а тут явился на заседание суда в костюме с галстуком и в черных ботинках, сверкавших как полированный оникс. Амалия ни словом мой облик не прокомментировала. Видимо, адвокатша запретила ей приближаться или даже обращаться ко мне, но я уверен, что она все заметила и, увидев бывшего мужа хорошо одетым, расстроилась.

Первым бытовым прибором, который заменил те старые, что имелись в снятой квартире, стала посудомоечная машина. У меня есть свои приоритеты. Главный – освободить себя от ненавистного мытья посуды. Несколько дней спустя появились пылесос и холодильник. Это нанесло жестокий удар по моим сбережениям, зато я научился не показывать продавцам своей растерянности. Следом были куплены стиральная машина, телевизор, а постепенно и все остальное, но только жизненно необходимое, никакой роскоши. Приборы, более сложные в обращении, я терпеливо осваивал с помощью инструкций или консультируясь у Хромого, человека с большим опытом холостяцкой жизни.

В те же дни я достал из почтового ящика одну из немногих записок, не содержавших ни издевок, ни упреков. В ней говорилось:

Как мы видим, в последнее время ты занялся покупкой разных приборов. Судя по всему, собрался вести упорядоченную жизнь.

Что ж, никогда не поздно войти в разум.

Честно сказать, сейчас, решив раскидать свое имущество по всему городу, я плохо представляю, как стану тащить вниз по лестнице крупногабаритные вещи. Даже тележки здесь нет. Кроме того, если в этот момент кто-нибудь увидит меня, может решить, что я втихаря и незаконно выбрасываю старье, и донесет куда следует. Иначе говоря, кое-что в квартире все-таки останется, когда меня там не будет. Может, Никита найдет этим вещам применение.

23.

Поначалу я думал положить все шесть томов у входа в школу, которая стоит напротив арены для боя быков. А вдруг они заинтересуют кого-то из ребят или пригодятся коллеге-учителю, хотя в нынешние времена энциклопедические знания люди черпают в интернете. Мне будет безразлично, если эти огромные тома в конце концов попадут на блошиный рынок «Растро» или в распродажу на eBay. Но в свою школу я их ни за что не понесу. Не хватало только, чтобы их обнаружила и взяла себе директриса. Лучше выкинуть на помойку.

Международную энциклопедию «Фокус» издательства «Аргос» я получил от родителей в подарок на день рождения. Маму уговорил купить шеститомник бродячий торговец, стучавшийся в каждую дверь. Папа был уверен, что ей заговорил зубы какой-то мошенник; он не одобрил покупки и даже обругал маму, но было уже поздно, и толстые тома лежали на столе в гостиной. Однако, полистав их, он отнесся к ним благосклонно, а со