Короли серости - Артур Темиржанов

— Они же сожрут его, как он этого не понимает?! — верещала девушка, пытаясь вырваться. К Талисе на подмогу присоединились другие солдаты. Джек же не мог сдвинуться с места — он просто завороженно наблюдал, как одержимый подходит вплотную к отцу и берёт его ладонь в свою.

А потом пожимает. Секунду они стояли, не двигаясь, просто сцепив руки. Затем отец спокойно надел латную перчатку, повернулся к солдатам и сказал:

— Я понял. Нас всех обманули.

— Что? — спросил Джек.

— Всё, что говорил Бог, было ложью. Процесс не хотел уничтожать человеческую расу.

— Но что же ему было нужно? — проверещала Кара, наконец, вырвавшись из объятий Талисы. — Почему он поглощал людей? Какого чёрта вообще происходило? Кому нужна была это война? Неужели… неужели это всё зря?!

Посмотрев на неё, отец покачал головой и произнёс:

— Конечно нет. Но чтобы вы поняли, мне сначала придётся рассказать про катер. И команду людей, преследующих полковника.

* * *

Джек со стоном скинул на пол шлем подключения к Сети. Вскочив на ноги, он схватился за голову и начал ходить туда-сюда, пытаясь утихомирить пульсирующую боль в висках. Раздирающая и беспощадная, она внушила ему ужас, который он не чувствовал очень давно.

Неужели он действительно умрёт вот так, даже не понимая, что произошло?

— Милый, всё в порядке? — послышался за спиной полусонный голос. Анни села на матраце, с трудом продирая глаза. Джек стиснул зубы, сдерживая очередной стон. Обхватив себя руками, он начал глубоко дышать, чтобы успокоиться — именно так, как его тренировал Учитель. Не прошло и минуты, как он пришёл в себя. К этому моменту Анни окончательно проснулась. Даже в темноте Джек видел в её взгляде беспокойство.

Открылась дверь и внутрь комнаты пролился свет, выхвативший короткую мальчишескую причёску Анни и часть татуировки на её груди.

— Босс, всё в порядке? — спросил Рэнди, заскочив внутрь с пистолетом наготове. Быстрая реакция, как и всегда. Услышав крик, он проснулся, примчался, да ещё с оружием. Лучшего телохранителя и не пожелаешь.

Анни вскочила с кровати и бросилась к Джеку. Приложив ухо к его груди и прислушавшись к сбивчивому ритму сердца, она сказала:

— Быстро тащи аптечку.

— Не надо! — собравшись с силами выдавил Джек. — Я в порядке. Честно.

— Уверен? — переспросила Анни.

— Конечно, — усмехнулся Джек. Успокоившись, он тут же залюбовался выточенным телом девушки. Её линии были остры как бритва и так же прекрасны. Даже нагая, она источала силу, уверенность и чувство контроля над ситуацией. Джек же, стоя перед ней и своим телохранителем нагишом, ощущал себя уязвимее некуда. «Не заслуживаю я их, ох, не заслуживаю».

Рэнди убрал пистолет за пазуху и зевнул. Его лысина, исписанная татуировками, отражала свет и, казалось, будто у него над головой висит нимб. Вяло махнув рукой, он захлопнул дверь. Даже не удивился, что его лучшие друзья теперь спят вместе голыми. Не сбеги он из-под опеки Синдиката, из него, возможно, вышел бы великий дипломат. Джек хотел его предупредить, но всё никак не получалось. Он знал, что Анни нравилась и Рэнди, потому просто не хотел обижать его. Боялся, что услышав об их отношениях, друг покачает головой, улыбнётся и уйдёт из банды. Поэтому они с Анни разработали целую схему, как ей пробираться в его спальню, чтобы остальные, включая Рэнди, не замечали. А Рэнди, похоже, знал всё с самого начала. Подумав об этом, Джек ощутил себя самым большим идиотом Города. Друг, в свою очередь, знал, что Анни нравилась и Джеку. Он поставил будущее банды над собственными чувствами — и за это Джек ему был бесконечно благодарен.

— Опять видения, да? — с сочувствием спросила Анни. Приобняв его, она пробормотала: — Не понимаю, почему ты продолжаешь так мучить себя. Ты помнишь прошлый раз?

Джек мог бы солгать, но понял, как глупо бы это выглядело.

— Нет. Тогда совсем плохо было.

— Ты даже не представляешь. Я ещё спала в общем отсеке. Рэнди примчался и сказал мне, что ты умираешь. Мы ворвались в твою комнату, а ты лежишь на полу в луже своей блевотины. Рэнди тебя приподнял, а у тебя из носа, глаз и рта кровь шла. Я всерьёз тогда думала, что потеряла тебя. И потому решила признаться. Побоялась, что ты умрёшь.

Джек почувствовал острый укол совести. «Так не может продолжаться. Ты должен выбрать уже, что для тебя важнее».

Забавно, Учитель ведь предупреждал его и об этом. Правда, тогда ещё Джек не понимал ни слова. Он просто повторял приёмы, которые ему показывали, тренировался и думал, когда же этот ад закончится. Эхом, словно из забытого далёко, в голове снова отозвались слова: «В жизни каждого человека настаёт момент, когда он должен решить для себя, что же ему важнее — страсть или долг. И благословлён будет тот, для которого долг и есть страсть. Остальным же можно только посочувствовать, ведь какой бы выбор они ни сделали, о нём они будут сожалеть до конца своих дней».

— Я должен это делать, — как можно твёрже произнёс он. — Ради тебя, ради нас. Ради всех остальных. Просто потому, что никто другой не сможет.

— Ты никогда не рассказывал, для чего это.

— Давай ляжем, — попросил Джек. Анни кивнула.

Когда они улеглись в кровать, Джек начал:

— Я всегда считал, что если расскажу вам, вы станете меня избегать.

— Это почему же? — спросила Анни, положив голову Джеку на грудь и сжав его в объятиях. Джек вздохнул.

— Думаю, придётся рассказать всё с самого начала. Я говорил, что не знаю, кто мои родители?

— Да, — протянула Анни. — Правда, родителей не знает больше половины города, так что ничего особенного тут не вижу.

— Так вот, дело в том, что я их знал. Когда-то. А потом кое-что произошло — и я их забыл.

— А вот это уже интереснее. Ты получил травму или что-то ещё? Несчастный случай?

— Нет, — выдохнул Джек, чувствуя, как по груди бегут мурашки от тёплого дыхания девушки. — Я помню, что раньше жил с ними.

Анни поднялась на руках и внимательно посмотрела в глаза Джеку.

— Ты не врёшь?

— Я сейчас абсолютно честен.

— Но ведь это значит, что ты жил в Башне Правосудия. Или же твои родители были большими шишками в Синдикате.

— Это я начал понимать намного позже. Но всё это смутные воспоминания. Я не помню их лиц, голосов. Только какие-то размытые образы. Намного чётче я вспоминаю вечер, когда всё изменилось. Я был дома, мать уложила меня спать. Она погладила меня по голове на ночь и поцеловала в щёку…

Он почувствовал, как