Блистательная Эллада - Константин Владиславович Рыжов

12. Одиссей у феаков

Семнадцать дней плыл Одиссей на восток, сверяя свой путь со звездами. На восемнадцатый день стали видны вдали горные вершины острова Схерия, на котором обитал народ феаков. Но в это время Посейдон, возвращавшийся после долгого отсутствия из Эфиопии, заметил плывущий вдалеке плот с Одиссеем. «Как? — воскликнул он в гневе, — неужели, пока меня не было, боги решили помочь ненавистному сыну Лаэрта? Жалко, рок не сулил ему погибнуть в морской пучине. Но зато я могу досыта напоить его соленой водицей». В тот же миг он взволновал трезубцем море, призвал отовсюду ветры, нагнал тучи и поднял страшную бурю. Несчастный Одиссей был вне себя от ужаса. Вмиг лишившись мачты и руля, он не мог управлять плотом, и тот носился по волнам, словно сухой листок, гонимый ветром.

Внезапно царь увидел летящего к нему навстречу нырка. Птичка села на край плота и обернулась прекрасной женщиной.

— Бедный! — сказала она. — Видно сильно ты досадил Посейдону, что он так упорно тебя гонит. Но не бойся! Сколько бы он не старался, погубить тебя ему не дано.

— Кто ты, богиня, явившаяся поддержать меня в страшной беде? — спросил Одиссей.

— Прежде меня звали Ино, а теперь зовут Левкотеей, — отвечала женщина. — Я прихожу к терпящим кораблекрушение, дабы они, вопреки судьбе, не встретили раньше времени свою смерть. Однако вот, что мы сделаем! Оставь свой обреченный плот и смело доверь себя волнам. Я дам чудесное покрывало, которое не позволит тебе утонуть. Скинь свою одежду, и оберни его вокруг груди. Покрывало само понесет тебя к берегу. А ты, когда спасешься, тотчас кинь его обратно в море.

Закончив речь, Левкотея сняла с головы покрывало, отдала его Одиссею и, вновь обернувшись птицей, улетела.

Сын Лаэрта не знал, на что ему решиться, но тут накатившаяся волна разбила и разметала его плот. Хорошо, что царь успел взобраться на одно из бревен. Оседлав его сверху, он снял с себя одежду, обернулся чудотворным покрывалом и отважно бросился в волны. Впрочем, даже помощь чудесного покрывала не смогла сразу спасти его от гнева рассерженного бога. Два дня и две ночи Одиссея носило по шумному морю. На третий день буря утихла, и сын Лаэрта опять увидел вдали землю феаков. Добраться до нее оказалось совсем не просто! Множество острых рифов преграждало путь. Огромные волны с грохотом разбивались о них, грозя смертью каждому, кто приближался к берегу. К счастью, Одиссей вовремя заметил устье реки, свободное от камней, выбрался, наконец, на сушу и долго лежал у воды, не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой. Так измотала его долгая борьба со стихией. Отдышавшись, он бросил, как обещал, в реку покрывало Левкотеи, которое быстро помчалось по течению обратно в руки богини. Потом отыскал в лесу раскидистую оливу, закопался под ней в кучу опавших листьев и крепко заснул. Хоть и не без труда, он добрался до обитаемой земли и потому мог полагать себя счастливым.

Проснулся Одиссей от веселых девичьих криков. Он выглянул из кустов и увидел веселую стайку девушек, игравших на берегу реки в мяч. Но стоило ему показаться на виду, все они в ужасе разбежались. Ведь сын Лаэрта был совсем наг, со спутанными волосами, весь в тине и листьях! Только одна девушка осталась на месте. Почтительно поклонившись, Одиссей стал молить незнакомку, чтоб она дала ему хоть клочок одежды и объяснила, как пройти в город. «Странник, — отвечала она, — утешься душою! Раз судьба допустила тебя добраться до наших пределов, ты не будешь иметь отказа ни в одежде, ни в чем другом. Что до нашего города, то он совсем неподалеку. Правит в нем мой отец, мудрый Алкиной, а меня зовут Навсикаей!» Она охотно дала Одиссею мантию, тонкую рубаху и сосуд с елеем. Царь вошел в реку, умылся, натер тело елеем и явился вновь перед царевной таким красивым и пригожим, что она пришла в изумление. Навсикая поднесла ему воды и пищи. Одиссей утолил мучивший его голод, а она рассказала, как добраться до города и как разыскать там царский дворец. «Слушай меня внимательно, — продолжала царевна, — и я научу тебя, как получить нужную тебе помощь. Оказавшись во дворце, иди прямо в покой моей матери Ареты. Ты увидишь ее за работой у ярко горящего очага. Обними у царицы колена и попроси ее, чтобы она даровала тебе свою поддержку. Если она согласиться, твоя судьба окажется в надежных руках».

Одиссей в точности исполнил ее совет. Войдя в город, он был поражен могуществом и богатством феаков. У пристани стояло множество кораблей. Городские стены были высокими и неприступными. Царский дворец поражал своим великолепием. Двери в нем были отлиты из чистого золота. Стены в покоях были медные, увенчанные сверху светлым карнизом из лазоревой стали, а потолки — серебряные. Вдоль стен стояли богато изукрашенные скамьи, покрытые драгоценными покрывалами. Миновав просторные залы, Одиссей прошел на половину царицы, быстро приблизился к ней и, обняв ее колени, как научила Навсикая, сказал: «Могущественная Арета! Снизойди к бедному, несчастному скитальцу. Да пошлют боги тебе и твоему мужу счастье на долгие дни! Мне ж помогите возвратиться на горячо любимую родину». Сказав так, сын Лаэрта подошел к очагу и сел там на пепле.

Благородный Алкиной не мог допустить, что бы гость сидел на пепле. Его тотчас пригласили за стол, подали воды для умывания, стали угощать едой и питьем. После, распустив гостей, царь и царица расспросили Одиссея, каким образом оказался он в их дворце. Сын Лаэрта поведал им, как был выброшен бурей на берег моря, как встретил их дочь Навсикаю и про то как воспользовался ее советом. Арета похвалила поступок дочери, велела приготовить гостю роскошную постель и проводила его в спальню.

На другой день Алкиной созвал собрание граждан и сказал им: «Феакийские люди! Всем вам известно, что вчера в мой дворец прибыл бездомный скиталец! Он горячо молит, чтоб мы помогли ему добраться до отчизны. И поскольку не в нашем обычаи отказывать гостю, давайте изберем пятьдесят отважных гребцов и снарядим в дорогу быстрый корабль. Пусть он завтра же отправится в путь».

Горожане одобрили его слова и отобрали нужное количество гребцов. Те отправились готовить корабль, а царь пригласил Одиссея во дворец, чтобы порадовать его на прощание роскошным пиром. Когда гости утолили голод выступил вперед слепой певец Демодок и запел песню о последних днях Троянской войны: о