Клан Пещерного Медведя - Джин Мари Ауэл

и они решили незамедлительно отправляться назад, в нашу пещеру. Мой мужчина тогда был добр ко мне. Он тоже горевал по моей дочери. А вскоре я поняла, что мой покровитель опять проиграл битву. После того как дочь моя ушла в иной мир, мне ни разу не пришлось скрываться в уединении. Думаю, мой покровитель пожалел меня и потому сдался так быстро. Я решила, что у меня снова будет девочка. Но мне следовало желать мальчика – мальчики нужнее клану.

– Потерять ребенка – страшное горе, – вздохнула Эйла. – Не представляю, что было бы со мной, останься я без Дарка. Его ведь едва не отняли у меня. Я расскажу о твоей дочери Великому Мог-уру. Он всей душой привязан к моему сыну. Наверняка он уговорит Брана принять Уру в наш клан. Да Бран и сам не будет возражать, чтобы Дарк и Ура соединились. Когда мой сын вырастет, вождю не придется ломать голову, какую женщину отдать увечному мужчине.

– Эта женщина очень благодарна целительнице, – церемонно ответила Ода. – Обещаю, Эгха, что обучу свою дочь всему, что ей следует знать. Она будет достойной женщиной, не такой, как ее мать. Клан Брана по положению выше нашего. Уверена, мой мужчина согласится отдать туда мою дочь. Может, когда он узнает, что для Уры уже есть мужчина в клане Брана, его гнев на меня утихнет. А то он каждый день твердит, что дочь моя будет для клана обузой и никогда не займет достойного положения. Когда Ура вырастет, ей не придется тревожиться, что никто не возьмет ее. Женщине, оставшейся без мужчины, приходится нелегко.

– Я это знаю, – откликнулась Эйла. – Как только представится случай, я поговорю с Великим Мог-уром.

Ода ушла, а Эйла погрузилась в грустные размышления. Уба чувствовала, что Эйле не до нее, и не пыталась отвлечь ее разговором. «Бедная Ода, – думала Эйла, – у нее было все, что нужно женщине для счастья: мужчина, здоровый ребенок. И вдруг явился тот, Другой, и все разрушил. Почему он не подал знак? Неужели он не видел, что на спине у Оды привязан ребенок? Эти Другие так же грубы и жестоки, как Бруд, даже хуже. Бруд наверняка позволил бы женщине опустить ребенка на землю, прежде чем утолять свою надобность. Эта мужская надобность, кто ее только выдумал! Мужчины клана, Другие – все они одинаковы!»

Мысли Эйлы постоянно возвращались к Другим. «Кто они, эти люди, похожие на меня? – с тревогой спрашивала она и не находила ответа. – Иза говорит, я родилась среди Других. Почему же я ничего о них не помню? Где они живут? Любопытно было бы взглянуть, как выглядят мужчины, похожие на меня». Эйла припомнила свое отражение в луже талой воды и попыталась представить мужчину с такими же чертами. Но стоило ей подумать о мужчине, как перед глазами у нее вставал Бруд. Вдруг вихрь догадок взметнулся у нее в мозгу. Внезапное озарение прояснило царившую в ее душе путаницу.

«Тот мужчина! Один из Других! Ну конечно же! Ода сказала: он утолил с ней свою надобность и после этого ей уже ни разу не пришлось скрываться в уединении. Она родила Уру. А я родила Дарка после того, как Бруд утолил свою надобность со мной. Тот мужчина и я – мы оба родились среди Других, а Ода и Бруд родились в клане. Нет, Ура не увечная, и сын мой не увечный. В этих детях черты клана соединились с чертами Других. Тот мужчина, из-за которого погибла первая дочь Оды, зачал Уру внутри ее. А Бруд зачал Дарка. Его плоть вошла в меня, а не дух его покровителя. Но ведь с Одой были другие женщины. Другие тоже утолили с ними свою надобность. Но те женщины не родили увечных детей. Правда, мужчины только и делают, что утоляют свою надобность. Если бы всякий раз после этого появлялись на свет дети, их просто некуда было бы девать. Наверное, в том, что говорит Креб, тоже есть правда. Покровитель женщины должен проиграть битву. Но для этого ей вовсе незачем глотать дух. Этот дух входит в нее вместе с мужской плотью и побеждает ее покровителя.

Почему же именно Бруд начал новую жизнь внутри меня? Я хотела ребенка, и Пещерный Лев знал о моем желании. А Бруд всегда меня ненавидел. И Дарка он ненавидит тоже. Но никто из мужчин, кроме Бруда, и не смотрел в мою сторону. Я слишком уродлива. Бруд утолял со мной свою надобность лишь потому, что знал: мне это противно. Наверное, Пещерному Льву было известно, что покровитель Бруда способен одержать победу. Это сильный дух. У Оги уже двое сыновей. И оба они, Брак и Грев, зачаты плотью Бруда, как и мой сын.

Значит, они братья? Как Бран и Креб? Наверное, плоть Брана зачала Бруда внутри Эбры. А может, и нет. Это мог сделать любой мужчина. Хотя вряд ли. Мужчины редко подают знак женщине вождя – это неуважительно по отношению к главе клана. Бруд тоже не хочет ни с кем делить Огу. Во время охоты на мамонта Краг все время использовал Овру, Гув не возражал, он понимал: Крагу необходимо утолить свою надобность. Даже Друк несколько раз совокуплялся с Оврой.

Как странно вышло, – подумала она. – Не будь Бруда, Дарк не появился бы на свет. Может, мой покровитель заставил Бруда подать мне знак? Я утоляла его надобность с отвращением. Но, как видно, мой покровитель вновь захотел испытать меня. Что, если у него не было другого способа даровать мне сына? Мой покровитель все предусмотрел. Он послал мне знамение, сообщил, что Дарк останется в живых. Если бы Бруд узнал, что зачал Дарка, он сошел бы с ума от злобы. Он так ненавидит меня – и сам дал мне то, чего я желала больше всего на свете».

– Эйла! – Голос Убы прервал поток ее мыслей. – Бран и Креб только что вошли в пещеру. Уже поздно, нам пора готовить ужин. Креб, наверное, голоден.

Дарк уснул на своей подстилке. Он захныкал, когда Эйла подняла его, но быстро успокоился, уютно устроившись у материнской груди. «Наверняка Бран разрешит Уре войти в наш клан и стать женщиной Дарка, – размышляла Эйла по дороге в пещеру. – Эти двое действительно подходят друг другу. Мать девочки даже не представляет, сколько у них общего. А вот как быть со мной? Где найти мужчину, который подходил бы для меня?»

Глава 23

На следующий день прибыли