Колесо в заброшенном парке - Борис Тараканов

«Нет! — думал он. — Не может быть, чтобы я заблудился!» Он решительно посветил фонариком в черную глубину правого тоннеля и, не раздумывая, пошел вслед за метущимся по стенам лучом. Тоннель то заворачивал влево, то шел под уклон. С каждым шагом Добрыня все больше понимал, что ошибся. Надо было идти в левый проход! Он развернулся и пошел назад. Пол тоннеля, по которому он двигался, почему-то продолжал понижаться, будто Добрыня и не разворачивался. А может, и правда не разворачивался, а только хотел? Или все-таки развернулся? Под ногами захлюпала вонючая жижа. Добрыня в нерешительности остановился. Нет, здесь он точно не проходил. Что же делать? Он осветил фонариком каменные стены, скользкие, словно туловище кальмара, и вдруг почувствовал какое-то движение возле правой ноги. Опустил фонарик и содрогнулся — под ногами колыхалось непонятное серое месиво. Цепенея от ужаса, Добрыня согнулся, и его стошнило.

Антонио устало присел возле стены. Бурик предпочел прохаживаться взад-вперед.

— Где же Добрыня?

Антонио не ответил. Он включил фонарик и принялся водить лучом по стенам. Два раза луч выхватил в стене еще одну глубокую нишу, которую почему-то раньше никто не замечал.

— Погоди, — сказал Бурик. — Давай посмотрим, что там? Вдруг выход? Чего просто так сидеть…

— Ну, давай, — Антонио поднялся и направился к нише.

С правой стороны виднелся неширокий проход. Бурик посветил туда фонариком.

— Ну что, пойдем? — спросил он через плечо.

— Конечно. Если ты хочешь…

Они оказались в низком каменном тоннеле, который шел слегка под уклон. Кроссовки скользили по мокрому полу. Бурик огляделся. Со всех сторон мальчишек окружали каскады из разноцветного камня — черного, зеленого, голубого, белого, розового… Они тянулись все дальше, пока не истончались в полумраке. Кое-где разноцветные стены были покрыты вековым мхом. Бурик попытался осветить дальний конец тоннеля, но луч уперся в стену.

— Тупик? — спросил он.

— Нет, — ответил Антонио слабым голосом. — Мне кажется, там должен быть поворот.

Бурик посветил чуть правее и увидел в стене еще одну нишу. Через неровные складки камня на полу Бурик и Антонио пробрались дальше. Сразу за поворотом их шаги стали отдаваться гулким эхом. Стало душно.

— Смотри, — показал Бурик, — вон ступеньки, видишь? Какие древние. Спустимся?

— Давай…

Они начали спуск. Бурик светил под ноги, стараясь ступать по наименее скользким местам.

Скоро перед мальчишками открылись ряды изящных разноцветных сталактитов. Навстречу им устремлялись сталагмиты. И там, где они встречались, возникали причудливые колонны, отливающие в свете фонариков всеми цветами радуги.

Внезапно мальчишки оказались перед развалинами каменной стены. Бурик поводил по ней лучом фонарика. Вдруг Антонио беспомощно вскрикнул. Бурик вздрогнул от неожиданности.

— Эй, ты чего? — и тут же сам чуть не бросился наутек.

Из самой середины стены выступало лицо — живое, искаженное нечеловеческой мукой. Бурик и Антонио инстинктивно схватились друг за друга. Первым пришел в себя Бурик.

— Это… наверное, скульптура. Только откуда она здесь?

Антонио тяжело дышал, но внезапный страх уже уступал место спокойствию и усталости.

— Когда-то здесь, в горах, жила неизвестная цивилизация. Джузеппе говорил, никто не знает, откуда она пришла и куда ушла. Там, наверху, тоже есть такие стены. Просто здесь темно, вот я и испугался. Прости меня, ладно?

— Все в порядке… — пробормотал Бурик, в задумчивости разглядывая угрюмое каменное лицо. — Идем дальше?

Через несколько шагов перед ними возникла еще одна причуда: руины другой каменной стены, пересекающей проход. В центре находилась остроконечная арка с остатками поддерживающих ее скульптур в виде неизвестных крылатых существ.

Две стены по бокам изображали страшные сцены. В голове Бурика по очереди вспыхивали разные библейские понятия, которыми его изрядно потчевала историчка Людмила Ивановна на факультативах по истории культуры: чистилище, ад, смертные грехи… Хотя Бурик понимал, что к Библии эти изображения не имели никакого отношения — возможно, они были сделаны в то время, когда Библия еще не была написана. Бурик поводил по стенам лучом фонарика. В трепетном желтом свете множество искаженных гримасой боли каменных лиц заходилось в беззвучном крике — от всей этой чужой, агрессивной духовностипо спине ползли мурашки.

— Пойдем отсюда.

— Да… Здесь ни в коем случае нельзя оставаться!

— Пойдем вперед! — решительно сказал Бурик и, взяв Антонио за руку, повел в коническую арку.

Антонио вошел вслед за Буриком в нечто, напоминавшее зал. С четырех сторон его окружали неровные стены. В дальней стене иссиня-черной тенью зияла открытая дверь. Тьма за ней была такой плотной, что казалась осязаемой. Оттуда доносился ощутимый запах застоявшейся воды.

— Саша… — Антонио вдруг остановился. — Мне надо немножко передохнуть. Ты подождешь меня?

— Ты же знаешь, что да.

Вдруг Бурика осенила неприятная догадка.

— Антонио, что с тобой? Ты… держишься?

— Да… Ты не беспокойся, пожалуйста. Я в порядке. — Он пошатнулся.

Бурик вспомнил слова Магистра: «Сначала его охватит та боль, что вывернет наизнанку всю его душу. А потом он начнет стареть. На твоих глазах, Саша! И когда он превратится в развалину, ты, наконец, поймешь, что убил друга. Это будет страшная смерть, осознаваемая до последней секунды! Подумай, сможешь ли ты потом с этим жить?». Бурика мелко затрясло. Он не знал что говорить, что делать.

— Хочешь… я понесу тебя?

— Нет-нет, что ты! — Антонио слабо махнул рукой. — Я справлюсь. — И тут же стал клониться на бок.

— Антонио! Что с тобой! — Бурик поддержал друга и усадил на гладкий камень у стены.

— Ничего… Саша… Ты… оставь меня здесь, ладно? Я им служить все равно не буду, но они могут нас поймать. И взять у тебя силой то, что им нужно. Они называют это Тайной Сущностью… Ты помнишь… Я чувствую, как они ищут нас. Ведь у них почти все уже готово. Они зовут меня… А если я умру… — Антонио несколько раз шумно вздохнул, — Если я умру, они ничего не получат…

Бурик перепугался. Это был безотчетный страх за человека, с которым уже успел сродниться, которого полюбил. И неожиданно для себя Бурик заплакал. Заплакал навзрыд, как это бывает в раннем детстве, когда впервые сталкиваешься с несправедливостью мира.

— Антонио… Антошка! — Слезы душили его. — Не уходи! Не бросай меня… Не умирай! Ну, пожалуйста!!

— Не бойся смерти… — вдруг произнес Антонио ровным и каким-то чужим, взрослым голосом. Бурика пронзило ужасом. — Mai avere paura della morte… Se ancora vivi, lei non esiste. Quando lei verra', gia' non ci sarai tu[32].