Магос: Архивы Грегора Эйзенхорна - Дэн Абнетт

Драшер кивнул:

— Тогда сейчас мы освободим Макс и…

— Она — не приоритет для нас, — сказал инквизитор.

— Она жива, Эйзенхорн.

— И это печально. Но не она — наш приоритет в этом задании, магос.

— Но мы не можем просто бросить ее…

— Можем.

— Нет, — твердо сказал Драшер. — Я не могу.

— Магос, вы все еще не поняли важности…

— Понял, — перебил Драшер. — Но, как вы уже потрудились отметить, я — существо, склонное к сантиментам. И я не брошу друга на смерть. Вы можете или помочь мне, или пойти на свою личную войну. Я иду в подвалы. Думаю, она там. С вашей помощью мы справимся быстрее, а потом мы оба поможем вам с Сарком.

— У нас нет столько времени.

— Тогда идите, куда хотите, и удачи вам, — заявил Драшер.

Эйзенхорн грозно посмотрел на магоса.

— И не пытайтесь мне приказывать, — добавил тот. — Вы — не инквизитор, а я — не один из ваших подчиненных.

— Магос, вы, знаете ли, очень раздражающий человек, — сказал Эйзенхорн.

— Да, это одно из моих действительно уникальных качеств. Скажите, а вы подозревали Джафф?

— Я всех подозреваю.

— И отсюда вся эта секретность и конфиденциальность в Хелтере. Никому ничего не рассказывать. Ничем не делиться. Вы никому не доверяете, верно?

— Не могу себе такого позволить.

— Мне вас жаль, — сказал магос.

— Я верю тем, кого знаю уже много лет, — тихо произнес Эйзенхорн. — Медее… Нейлу… — Выговорив имя наемника, он помолчал. А затем снова посмотрел Драшеру в глаза: — Я был уверен, что в моей свите есть шпион. Даже до того, как прибыл на Гершом. Потому я и держал все в секрете. Я думал, что это Вориет.

— Вориет? Серьезно?

— Он был дознавателем инквизитора Кирияка. И в самом деле работает на ордосы. Он пришел ко мне два года назад, сказал, что хочет присоединиться, что верит в мою работу и что Инквизиция не обращает внимания на эту угрозу. По сути, он стал отступником, и мы начали работать вместе.

— Но вы ему не поверили?

— Вориет очень способный, и он неплохо дополнил мой отряд. Но я действительно ему никогда не верил. Всегда считал его двойным агентом, которого ордосы послали, чтобы следить за мной.

— И вы держали его рядом с собой? — спросил Драшер, — И не убили, просто на всякий случай?

— Вориет приносил пользу, к тому же он хороший человек, — ответил Эйзенхорн. — Я был в курсе, кому он служит, поэтому относился к нему с осторожностью. Но также я надеялся… Надеялся, что если я дам ему поработать со мной, то он, возможно, увидит правду. Может, мне удалось бы его убедить в реальности угрозы.

— Чтобы он в самом деле перешел на вашу сторону? — Драшер задумался. — Нет, вы хотели чего-то большего, верно? Вы хотели, чтобы он отчитался перед своими хозяевами в ордо и убедил их в правильности ваших действий. Чтобы они поверили, что вы не отступник. Он был вашим обратным билетом. Вашим шансом вернуться в лоно Инквизиции.

— Вы проницательны.

— В этом есть глубокая ирония, сударь, — сказал магос. — Да что там, это просто смешно. Вы подозреваете всех. Считаете, что в вашей команде есть шпион. Что это Вориет — и, надо сказать, не без оснований. Однако используете его для восстановления сожженных мостов с инквизицией. А настоящим лазутчиком оказывается Джафф — причем агентом не вашего бывшего начальства, а, что куда хуже, настоящего врага.

— Она хорошо это скрывала. Так и работают Когнитэ.

— Вы не можете смириться с тем, что ордосы вас изгнали, верно? — спросил Драшер. — С тем, что вас объявили еретиком?

— Я не могу смириться с их слепотой и упрямством. — ответил Эйзенхорн, — Я бы мог добиться куда больших результатов и куда быстрее, если бы они мне не мешали, не говоря уж о том, чтобы помогать.

— Или… у вас не осталось друзей, и вам это не нравится.

— Сентиментальный вздор, — отрезал Эйзенхорн.

— Ну вот, а у меня есть друг, и я собираюсь ей помочь.

— Это опасное место, магос, а вы не способны сражаться. У вас недостаточно навыков, чтобы ее спасти.

— Так помогите мне.

— Нет, — сказал инквизитор, — Макс — не приоритет.

— Вот поэтому, сударь, у вас и нет друзей. — Драшер развернулся. — Я сделаю, что смогу А вы можете идти и делать, что должны. Я надеюсь, что мы не прощаемся, но, скорее всего, это последняя наша встреча, поэтому я желаю вам удачи.

Он направился к лестнице, ведущей вниз, и начал спускаться. Эйзенхорн какое-то время стоял и молча смотрел ему в спину, после чего захромал в противоположную сторону.

Драшер остановился и оглянулся. Эйзенхорн ушел.

— Трон… — прошептал магос.

На самом деле он не сомневался, что инквизитор передумает и присоединится к нему. Видно, у старого ублюдка и впрямь было каменное сердце.

И теперь Драшер остался один и понятия не имел, что и как ему нужно делать. Эйзенхорн сказал правду: Валентин Драшер — не боец. И ему и секунды не продержаться против головорезов Гоблеки.

Он играл в совершенно не своей лиге, и началось это тогда, когда Гарлон Нейл постучал в его дверь.

Магос пошел вниз по лестнице. Он предпочел бы, чтобы пистолет оставался в кармане, но все же вытащил оружие и крепко вцепился в него обеими руками.

Ему потребовалось некоторое время, чтобы добраться до нижних уровней башни. Куда дольше, чем представлял себе Драшер, — словно башня была намного выше, чем возможно в реальном мире, или уходила под землю на невероятную глубину.

Он шел медленно, прячась в тенях и вздрагивая каждый раз, когда под ним скрипела металлическая ступенька или платформа. Постоянное движение и гул колоссального Ткача заставляли магоса нервно ежиться. Он подпрыгивал каждый раз, когда какая-то часть машины неожиданно смещалась, и воображал преследующих его агентов Когнитэ.

Наконец магос спустился по лестницам, проходящим сквозь огромную стальную лонжеронную раму, на которую был установлен Ткач. Основание могло поспорить по фундаментальности конструкций с крупным мостом, и часть его конструкций крепилась к стенам башни, образуя с ними одно целое. Высокопрочные стальные тросы, натянутые повсюду, помогали поддерживать колоссальный вес машины.

Посмотрев вниз с мостика, проходящего под тяжелыми балками, Драшер увидел под собой платформу, выступающую из стены. Это крупное сооружение неправильной формы кое-как состряпали из стальных листов и бронелистов, и больше всего оно напоминало кусок обшивки какого-то древнего корабля, вырезанный и использованный для настила пола. В тех местах, где платформа ниспадала над пропастью, она прогнулась и истерлась. Бахрома из ржавого металла ниспадала над темной бездной.