От Версаля до «Барбароссы». Великое противостояние держав. 1920-е – начало 1940-х гг. - Виктор Гаврилов

Успехи вермахта в «битве за Францию» оказали воздействие на коалиционную политику Германии; она стала подчиняться прежде всего созданию благоприятных условий для нападения на СССР. При этом Италии и Японии в «восточном походе» заранее отводилась вспомогательная роль: они должны были сковать силы Великобритании и США, чтобы обеспечить германские тылы и фланги в период кампании против СССР. Германские руководители учитывали также японскую угрозу Советскому Союзу с востока. Эти соображения и легли в основу решения германского руководства вскоре после разгрома Франции возобновить прерванные в августе 1939 года переговоры с Японией о преобразовании Антикоминтерновского пакта в Тройственный.

Победы вермахта в Западной Европе в свою очередь активизировали деятельность милитаристских кругов Японии. Они стали требовать от своего правительства решительных заявлений о японских притязаниях на господство в Юго-Восточной Азии и активных шагов к захвату «беспризорных» колоний. Для этого им нужна была германская поддержка. 20 мая 1940 года Риббентроп сообщил в Токио, что Германию якобы «не беспокоит судьба Голландской Индии»[1092]. Тем самым японцам был дан карт-бланш на вторжение в Юго-Восточную Азию. 19 июня 1940 года японский посол в Берлине С. Курусу высказал пожелание своего правительства установить более дружеские отношения с Германией. В Берлин был направлен бывший министр иностранных дел Н. Сато. При встрече с Риббентропом 8 июля он заявил о готовности сделать уступку Германии по предоставлению ей экономических привилегий в Китае, чего она безуспешно добивалась в прошлые годы. Сато подчеркнул, что упрочение позиций Германии в Европе во многом зависит от укрепления ее влияния на Дальнем Востоке с японской помощью[1093]. О желании Японии укрепить связь с Германией и Италией заявил в беседе с германским послом Оттом также и новый министр иностранных дел Й. Мацуока, вошедший в созданное 22 июля того же года правительство во главе с принцем Ф. Коноэ[1094].

22 июля 1940 года на заседании высших руководителей армии и флота было решено, что, «если со стороны Германии и Италии будет предложено заключить военный союз, Япония рассмотрит эту возможность»[1095]. Мацуока заявил германскому послу в Токио, что Япония рассчитывает на поддержку Германии в ее борьбе за господство в «восточноазиатском пространстве», и поэтому «сближение с Германией – это ее единственный путь»[1096].

Именно в этот период Гитлер окончательно решил пойти на риск и предпринять «восточный поход» до полного разгрома Англии, полагая, что война против СССР завершится так же быстро и победоносно, как и на Западе. Он также считал, что быстрый разгром Советского Союза лишит Англию всякой надежды на Россию и заставит ее капитулировать. Особое значение имел тот факт, что Гитлер на совещании в Бергхофе 31 июля 1940 года впервые заявил о своем решении напасть на СССР в мае 1941 года. Тогда же он отметил значение Японии в этих планах: «Надежда Англии – Россия и Америка. Если надежда на Россию отпадет, отпадет и Америка… Россия – восточноазиатская шпага Англии и Америки против Японии. Здесь дует неприятный для Англии ветер»[1097]. Японские войска должны были сковать войска Красной армии на Дальнем Востоке, не допустить их переброски в европейскую часть страны. Вместе с тем поддержка Германией японских интересов в Восточной Азии была явно не бескорыстной. Так, германский посол Отт в беседе с Осимой в августе 1940 года по этому поводу заявил: «Германия занята в Европе и предпринять что-либо в интересах азиатской политики Японии может только тогда, когда японцы смогут указать, какие выгоды они предоставят Германии»[1098].

Истинный характер германо-японских отношений хорошо иллюстрирует позиция дальневосточного отдела МИД Германии в отношении Японии и Восточноазиатских колоний, которые сводились к следующему:

«1. С момента французской капитуляции Германия не заинтересована в продвижении Японии в Восточную Азию.

2. Нельзя допустить, чтобы европейские колонии перешли в собственность Японии.

3. Помощь Японии в борьбе с Англией настолько сомнительна, что она не может быть принята Германией в расчет»[1099].

9 сентября 1940 года в Японию прибыл специальный уполномоченный германского правительства Г. Штамер, который вместе с представителями японского правительства приступил к разработке текста военного договора. Согласно информации, поступавшей в Москву от Р. Зорге, немецкий представитель должен был добиваться сотрудничества с Японией на следующих германских условиях: полное признание со стороны Германии японского влияния в Голландской Индии, Сингапуре и на всех южно-морских островах; уступки со стороны Японии в пользу Германии в южной части Тихого океана; проведение Японией явных антибританских акций, а также поддержка против Америки в Тихом океане в случае активных действий США против Германии[1100].

В ходе переговоров Штамер тщательно скрывал от японцев антисоветские планы Германии. По расчетам Мацуоки, выступление Германии против Советского Союза могло начаться только в 1942 году, а до этого времени японское правительство уже было намерено установить господство в юго-восточной Азии. По его убеждению, военный союз с Германией и Италией был бы полезен в том отношении, что не допустил бы вмешательства США в районы Южных морей и другие части света[1101].

Вместе с тем как германская, так и японская сторона хорошо понимали, что заключение Тройственного пакта не только не препятствует, а скорее будет способствовать реализации их тайных замыслов в отношении Советского Союза. В ходе германо-японских переговоров 14 сентября 1940 года бывший японский посол в Риме Т. Сиратори заявил германскому военному атташе в Токио, что он не оставляет надежды на «сотрудничество Германии с Японией в уничтожении России»[1102]. 19 сентября 1940 года на имперском совещании в присутствии монарха было принято окончательное решение о заключении пакта[1103].