Мир Чаши. Дочь алхимика - Филипп Крамер

— Я. Реннан Орбо — мой отец, и я претендую на наследство рода.

Говоря несколько лун — целую вечность! — тому назад, что ей вполне достаточно герба де Крисси, Жозефина была совершенно искренней — так же как и теперь. Но то, что она пережила и узнала за это время, ясно говорило ей — Орбо не должны быть забыты. Алан предал самое себя вовсе не за тем, чтобы его потомки погибли в ненужной резне и были преданы забвению.

— Я скажу историкам, пусть поднимут архивы. А пока, владетельная сестра, прошу меня простить, мне надо оказать милость тем господам, — он кивнул на болотников.

— Еще немного вашего времени… Аделина разорвала вассальную клятву мне, а Щука привел бойцов под стены столицы, как и обещал, и именно в тот момент, когда это было действительно необходимо. Я скажу так, ваше величество, — опасайтесь верить ей и во всем доверяйте ему, тогда разочарований в вашей жизни будет меньше, чем могло бы быть.

Он кивнул и, улыбнувшись, двинулся к болотникам. Центром внимания был, разумеется, Щука, отмачивающий очередную байку в духе «тварина с во-о-от такими рогами, вот за эти-то рога мы его и нагнули…». Жозефина же наконец получила возможность поговорить с сестренкой.

В свои четырнадцать она выглядела еще совсем ребенком и была очень похожа на мать — тот же тяжелый шелк темных волнистых волос, те же серые глаза, общие для обеих, и повадка белой лебедушки — тоненькой, юной, скользящей по глади озера, над которым никогда не свистела стрела и даже орел облетал его далеко-далеко. Рядом с ней Жозефина казалась самой себе дикой соколицей, пикирующей с небес, раскрывающей в яростном крике окровавленный клюв. Но Элен смотрела на нее с восторгом и восхищением, и даже некоторой робостью — словно опасаясь, что блистательная Небесная Всадница не снизойдет до юной девочки, всего лишь невесты короля.

Прежде всего Жозефина крепко обняла младшенькую, ласково провела ладонью по нежным щекам, чтобы успокоить слезы, рвущиеся из опушенных длинными ресницами глаз, и сестры какое-то время сидели рядом, совершенно не обращая внимания на происходящее вокруг них. Они вспомнили детство, помянули родителей, порассказали о том, что с ними было в последние четыре года. Если Жозефину отец отдал в монастырь, а Альберт уже вне его воли оказался за неприступными стенами Академии, то Элеонора, дочь погибшего Первого алхимика и опальной де Крисси, была беззащитна, и чем старше она становилась, тем опаснее для нее было оставаться в родительском доме. Лилия ждала более-менее подходящего возраста, чтобы отдать дочь тем, кто сможет ее укрыть и защитить, что бы ни произошло. Всем интересующимся, из заботы ли или по службе, было сказано, что Элен отправили в дом уроженца Юга для помолвки и дальнейшей женитьбы. В сущности, это была не совсем ложь — Золотые Пики, отнюдь не забывшие родства с Серебряными, исполнили долг крови и приняли к себе юного Единорога, забрали ее в свой замок на юго-востоке, чтобы позаботиться о девочке и дать подобающую жену Арвальду, когда он сядет на трон.

— А можно и мне тоже Зверя? — почти шепотом спросила девочка, благоговейно прикасаясь к подошедшему по зову Жозефины Виктору.

— Можно попробовать. Приезжай в Ясли, — улыбнулась старшая де Крисси.

— Мы обязательно приедем! — просияла младшая, гладя грифона.

Арвальд, раскрасневшийся от вина, но двигающийся все так же уверенно и разговаривающий разумно и с достоинством, еще раз поблагодарил присутствующих, подал руку своей будущей королеве и увел ее отдыхать. Едва окончилась официальная часть пира, из-за стола выскользнула и Аделина, но уйти незамеченным из-под надзора Небесных Всадников и их Зверей невозможно.

Жозефина отправилась следом и нагнала графиню в коридоре, ведущем к лестнице в рекреацию. Виктор прыгнул вперед, его крылья развернулись, бросая могучее тело под самый потолок, а потом заполнили коридор, преграждая беглянке дорогу.

— Надеюсь, хотя бы сейчас вы найдете в себе мужество поговорить так, как это приличествует нобле?

Голос преданного ею сюзерена, казалось, отнял у графини последние силы: она надломленно обернулась, и в глазах ее вновь отразился ужас.

— Прошу простить, я была не в себе… — выговорила она непослушным ртом. Жозефина подошла так, что между ними оставалось три шага, и стояла молча, глядя прямо в глаза. Не в силах выдержать этот взгляд, стократ увеличивающий лежащую на плечах вину, молодая Альдскоу рухнула на колени.

— Простите, госпожа, простите слабовольную… — зарыдала она, обхватив себя за плечи. — Чтоб вы знали — мать не одобрила мое решение…

— И поэтому вы присягнули Золотым Пикам, а не Серебряным.

— Мы исполняли свой долг! Мы поддерживали короля!

Жозефина снова чувствовала себя безмерно усталой — как совсем недавно, в Кор Мара. Она смотрела на дрожащую у своих ног женщину, предавшую ее сначала в мыслях, а потом на деле, и не хотела от нее ничего — ни крови, ни серебра, ни страданий.

Ей просто было глубоко противно.

— Вы не заслуживаете столь прекрасного мужа и вассала, как Щука, — без выражения проговорила Жозефина, и Аделина, дрожа, ткнулась лбом в пол. — Я только могу надеяться, что вашему союзу повезет больше, чем нашему, и ваша излишняя импульсивность не разрушит и его. И я вам обещаю: если вы обидите князя, то места в Чаше вам не останется.

— Госпожа де Кри… госпожа Эльдиар, — окликнули ее сзади. Жозефина обернулась, глазами Виктора уже видя двоих болотников с гербом Щуки на груди. — Мы за госпожой Аделиной, жених велел.

Что интересно — они со всем воинским уважением относились к самой Жозефине и изрядно опасались Виктора, но Щуки боялись куда больше, чем всех Всадников Стаи, вместе взятых, и любили его так, как не всякий ребенок любит родителя. Воины обменялись взглядами, и девушка кивнула:

— Забирайте. Щука дурного не скажет, — и мимо них вернулась обратно в зал, а там без труда нашла черноволосого князя. Болотники потеснились, давая ей место, и Жозефина залихватски оседлала скамью. Щука собственноручно подал ей наполненный кубок, прикоснулся своим:

— Не серчайте на Аделину. Вы ее знаете только с одной стороны.

«О да, — пронеслось в кудрявой голове. — Кажется, близкое общение с Корнями не идет заклинателям на пользу».

— Я пришла просто пожелать лично вам счастья и высказать свою благодарность. Надеюсь, мы еще встретимся.

Она всем сердцем жалела, что болотник уже поклялся в верности Карну, — лучшего вассала нельзя было и желать, да и человеком Щука был прекрасным. Наверняка он будет еще и нежным и заботливым мужем, но это Жозефина проверять ни в коем разе не собиралась — Аделину она просто не желала видеть, а то место в сердце, которое предназначено для мужчины, было уже давно и прочно занято, и при всех своих достоинствах Болотный князь никак не смог бы его отбить.

— Встретимся. — Он отсалютовал кубком кому-то, подошедшему к дальнему концу стола. — На следующую луну я буду хозяином Карна, у них мужики ж всем заправляют, потому приглашаю в гости!