📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгИсторическая прозаУчастие Российской империи в Первой мировой войне (1914–1917). 1915 год. Апогей - Олег Айрапетов

Участие Российской империи в Первой мировой войне (1914–1917). 1915 год. Апогей - Олег Айрапетов

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 128 129 130 131 132 133 134 135 136 ... 201
Перейти на страницу:

Параграф 422 немецкого «Устава для действий кавалерии» от 3 апреля 1909 г. гласил: «Численность не играет главной роли. Подвижность конницы и способности ее вождя могут удвоить ее могущество. Роль начальника заключается в том, чтобы нанести решительный удар в желаемый момент и в желаемом направлении. Громадный шаг к победе – подчинить противника своей воле и заставить принять на себя все невыгоды оборонительных действий»21. О. фон Гарнье поначалу так и действовал. Положение стало критическим. Кроме того, русское командование не сразу смогло правильно оценить масштабы прорыва. Первоначально силы противника оценивались Ставкой в 10 и даже в 12–13 кавалерийских дивизий, до 40 тыс. человек, включая и пехоту, которая якобы следовала за кавалерией на грузовиках22.

К счастью, в распоряжении О. фон Гарнье не было ничего подобного, иначе Северо-Западный фронт могла бы постичь судьба Белорусского военного округа в июне 1941 г. Тем не менее положение оставалось весьма серьезным. Утром 29 августа (12 сентября) к Ново-Свенцянам подошла немецкая разведка. Командир этапного батальона гвардейцев полковник С. И. Назимов, по собственному признанию, не имел ни малейшего представления о наступавших на него немцах, и их появление в 15–20 верстах от станции было для него совершенной неожиданностью23.

С. И. Назимов получил приказ от командования Гвардейского корпуса удержать имевшимися у него силами Ново-Свенцяны24. Следует признать, что его положение было очень тяжелым: на сводную команду, которую он имел в своем распоряжении, трудно было положиться, надежной информации о неприятеле не было, а провести разведку он не мог, так как казаки сослались на усталость конского состава. Позже удалось найти свежих лошадей, но обстановка от этого не изменилась к лучшему. Совершенно очевидно, что долго оборонять эту железнодорожную станцию при таком положении отряд не мог. Полковник начал эвакуацию в тыл госпиталей и этапного имущества, находившегося на станции. Днем основные силы германской кавалерии взяли русский отряд в полуохват, и вечером того же дня, после того как была закончена эвакуация (последний эшелон ушел в четыре часа дня под обстрелом противника), С. И. Назимов отвел свой импровизированный отряд. Информации о противнике, телефонной или телеграфной связи с командованием у него не было, запас патронов подходил к концу, пехота шла вдоль узкоколейной железной дороги, преследуемая огнем германской батареи25.

С потерей Ново-Свенцян контакт Северного и Западного фронтов был нарушен. Узнав об этом, М. В. Алексеев дал телеграмму командующим фронтами генералам Н. В. Рузскому и А. Е. Эверту с приказанием немедленно выбить немцев из Ново-Свенцян, установить кавалерией связь между фронтами, поддержать конницу пехотой вплоть до прибытия двух корпусов, которые должны были сформировать новую 2-ю армию. А. Е. Эверт и Н. В. Рузский начали спор о том, кто должен был выделить войска для ликвидации прорыва. М. В. Алексеев не дал точных указаний, что позволило, например, Н. В. Рузскому отказаться делать это под предлогом того, что фронт А. Е. Эверта сильнее. Тем временем шесть пехотных германских дивизий вышли во фланг и тыл 10-й русской армии. За семь дней часть германской кавалерии проникла в русский тыл на глубину свыше 250 км. Эти темпы движения не были высокими: за исключением первых дней прорыва группа О. фон Гарнье двигалась в среднем со скоростью 20 км в сутки, при этом перед ней практически не было русских войск, и это настораживало.

Тем временем русские войска активно проводили перегруппировку, проходя в среднем: пехота – 30 км, кавалерия – 60–70 км в сутки26.

Части шли к железной дороге в сложнейших условиях. По пути встречались остатки разбитых обозов – результат действий конницы противника в наших тылах. Достоверной информации о том, что происходит, не было в корпусных, армейских и даже во фронтовом штабах27. Особенно тяжелым стало отступление непосредственно от линии фронта. «Движение полка почти до самого Гродно, – вспоминал офицер 269-го пехотного Новоржевского полка, сократившегося за кампанию до двух неполных батальонов, – в течение двух недель прошло в сплошных боях, причем фланги были всегда открыты. Никаких соседних частей мы не знали. Порой казалось, что мы остались одни, оторвавшись от всей армии. После дневных боев приходили жуткие ночи. Люди нервничали в это время особенно сильно. Артиллерия и пулеметы противника нас расстреливали почти безнаказанно. Отвечать тем же мы не могли – снарядов и даже патронов у нас почти не имелось. Нужны были героические усилия, чтобы удержать на позиции солдат»28.

«Вступление в бой первых корпусов 2-й армии (прибытие первых частей – 16 сентября) можно было ожидать к 19 сентября, – вспоминал командир 6-го Финляндского стрелкового полка А. А. Свечин. – А до этого времени тыл 10-й армии трещал по всем швам. Немецкая кавалерия прервала во многих местах железные дороги Вильна – Молодечно и Молодечно – Полоцк, нападала на обозы, высылала предприимчивые разъезды на несколько переходов вперед. Поезда на перегоне Солы – Сморгонь уже 15 сентября обстреливались артиллерией, и движение по железной дороге здесь прекратилось; к вечеру Солы и Сморгонь заняли немцы. Нужда в войсках для обороны железнодорожных станций, административных центров, сооружений и обозов была столь значительная, что 16 сентября начальник штаба Флуга полковник Семенов просил штаб 10-й армии выслать хотя бы роту на поддержку Ошмяны, чтобы двинуть что-нибудь на Журайны, занятые немцами, откуда последние пересекали почти все пути отхода обозов 10-й армии»29.

Необходимо учесть, что линия железной дороги была перегружена скопившимися на ней поездами, и не только войсковыми, но и грузовыми, санитарными. На станции Войтяны находились эшелоны штаба 1-й армии, быстро перебросить войска к самой важной точке – станции Молодечно было невозможно. Кроме того, практически ни на одной станции из угрожаемого участка железной дороги не было гарнизонов. Даже штаб 1-й армии оказался без защиты. В этой обстановке 16 сентября командир 27-го корпуса распорядился высаживать на станциях по половине рот из проходивших поездов, а у Войтян высадить два батальона, сотню амурцев и два орудия30. Это было сделано весьма своевременно. «Наша кавалерия вскоре прикоснулась к жизненно важной артерии русских, – вспоминал П. фон Гинденбург. – Если бы мы только могли прочно сжать ее, это означало бы смерть для главных русских армий. Противник осознал, какая катастрофа ему угрожает, и делал все для того, чтобы избежать ее. Каждый час, выигранный русскими, означал спасение для большего количества их частей, которые стремились тогда на восток»31.

3 (16) сентября 10-я армия Г фон Эйхгорна взяла Вильну, потеряв в боях под городом свыше 50 тыс. человек32. При отходе из города не было обычного смешения частей и неизбежной потери управления. «Вильну сдаем и уходим дальше, – записал накануне в свой дневник офицер гвардейской пехоты. – Полк медленно двигается по запруженным улицам. Все забито людьми, повозками, кухнями и бесконечными обозами. У моста пришлось остановиться и основательно подождать. Наконец перешли. Впереди скучная, серая дорога»33. Отступление русских войск было крайне тяжелым – узкие дороги в лесах, дожди и непролазная грязь затрудняли движение. «По дороге шли длинной вереницей повозки обозов и полки, – записал в своем дневнике 5 (18) сентября младший унтер-офицер 6-го Финляндского полка, прикрывавшего отход русской армии, Штукатуров. – Трудно было двигаться в этом нескончаемом море людей и лошадей»34.

1 ... 128 129 130 131 132 133 134 135 136 ... 201
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?