Хроника смертельного лета - Юлия Терехова

Выходя из кабинета, Наташа столкнулась с Виктором, и он галантно поклонился ей, придержав дверь. Когда Миронова скрылась, он подошел к столу Зубова.

– Послушай, я тут провел небольшое расследование, – Глинский подал Зубову служебную папку. – Не желаешь взглянуть?

– Не раздражай меня, – огрызнулся Зубов. – Если есть что сказать, говори так.

– Все диски, за исключением первого, приобретены на карту Орлова в Доме книги на Новом Арбате.

– Да ты что? – у Зубова перехватило дыхание. – Не может быть! Орлов?!

– Очередная подстава, – покачал головой Глинский. – Уж слишком явная улика! Продавец, конечно же, вспомнить внешность покупателя не смог.

– Чего тебе еще нужно, чтобы прижать Орлова? Карта-то его, – проворчал Зубов. – С чего ты сунулся в этот магазин… Не только потому, что Орлов живет рядом? Давай, колись!

Виктор смутился. Ну не распинаться же о ностальгии перед старшим по званию…

– На мой взгляд, музыка подобрана не случайная. В принципе – каждая соответствует жертве. Это говорит о том, что убийца подходит к делу серьезно.

– Что-то я не очень понял… Что ты имеешь в виду, говоря про соответствие?

– Ну смотри. Что такое «Травиата»? Это же «Дама с камелиями»! А кто такая дама с камелиями?

– Кто? – озадаченно посмотрел на него Зубов.

– Проститутка! Содержанка! – торжествующе воскликнул Виктор. – А это значит что?!

– Что ты имеешь в виду? Кортес, когда дарил Ланскому диск, намекал, что Королева у него на содержании?

Глинский опешил.

– Н-да, – пробормотал он, – ну твоя фантазия, напарник, тебя и завела. Мне такое и в голову не приходило. Королева – содержанка! Да еще неизвестно, кто из них больше зарабатывает!

– Тогда не понимаю, – повторил Зубов, раздражаясь.

– Кортесу был глубоко по фигу тот факт, что героиня оперы – куртизанка. Его больше волновало, что Королева танцевала в Ла Скала именно в этом спектакле.

– Ты хочешь сказать, – тут понял Зубов, – что убийца знал, что Стрельникова проститутка?

– Ну да! – обрадовался капитан. – Наконец-то дошло!

– Но тогда получается, что убийца – Орлов. Кроме него, никто не знал.

– Это мы так думаем, – отрезал Виктор. – А сначала мы считали, что вообще никто не знал. Потом нарисовался Орлов. Так может еще кто-нибудь нарисоваться. Но первый диск преступник не покупал. Первый диск подарил испанец. И если убийца не Кортес, то прошу обратить внимание на то, что пренебрегая богатой коллекцией дисков, стоявших рядом с музыкальным центром, он выбирает именно запечатанную «Травиату», лежащую в другом углу комнаты на китайском столике. И, если убийца – Кортес, то, смекнув, что из себя представляет девица, которую привел Орлов, он, вероятно, счел Травиата неплохо скрасит момент.

– Интересно, – усмехнулся Зубов, – ну а дальше что?

– А дальше мы находим «Аиду» на квартире у Ольги Вешняковой.

– А какая связь между «Аидой» и Ольгой Вешняковой? – недоверчиво спросил Зубов, хотя и не сомневался, что эту связь его дотошный помощник нашел. Так и оказалось.

– Любовный треугольник, в котором воин Радамес отвергает богатую, властную красотку Амнерис и предпочитает ей другую. С виду жалкую рабыню, а по сути – эфиопскую принцессу!

– Принцессу? – хмыкнул майор. – Ну да, ну да… Да ты, оказывается, знаток оперы…

– Да вовсе не знаток, – потупился Виктор, – погуглил вчера в ночи. Но исходная мысль была такова – не просто так этот урод музыку подбирает.

Зубов не мог с ним не согласиться – идея, в общем-то, лежала на поверхности. Если убийца позаботился о том, чтобы принести на место преступления свой собственный диск – значит, вкладывал в это свой собственный смысл. А капитан молодец.

– Но, генацвале, – тем не менее, сомнения майора не отпускали, – Астахова не похожа на рабыню.

– А на принцессу? – ухмыльнулся Виктор. – Какая разница – похожа, не похожа! Главное то, что Амнерис, египетская царевна, зная о том, что Радамес к ней равнодушен, пытается спасти ему жизнь. Правда, ничего у нее не выходит. Его приговаривают к погребению заживо… Суть подсказки – Вешнякова любила этого гада, несмотря на то, что он бросил ее ради другой.

– По моему мнению, все это притянуто за уши, – майор вздохнул. – Ну и что получается по твоей теории? Убийца возил с собой все собрание мировой оперы? Ведь если он на машине следил за Орловым, то…

– Все сходится. Орлов выходит из магазина с тремя бутылками шампанского. Убийца понимает, что предстоит интимная вечеринка. Он едет за ними, следит, куда они направляются… И уезжает за всем, что ему необходимо. А если остальных жертв он наметил заранее, то вполне мог озаботиться тем, чтобы подобрать и музыкальное сопровождение. И ездить никуда не надо. Но это верно только для эпизодов с Булгаковой и Королевой. Убийца не мог предположить, что Орлов встретит Вешнякову.

– Принимаю, как вариант, – кивнул Зубов. – Что дальше?

– Дальше он продолжает следить за Орловым. И тут Орлов приезжает к Астаховой. Убийца вполне мог позвонить матери Орлова и спросить, где его друг. Та прекрасно знала, что он остался ночевать у Астаховой. Она могла стать невольным информатором.

Майор кивнул. Это звучало убедительно. И непростительно с их стороны упустить во всей этой истории такого персонажа, как мадам Орлова. Черт, это же надо так проколоться.

Не медля, он позвонил Зимину, чтобы тот срочно навестил Валерию Орлову. Он знал, что дает капитану крайне неприятное задание, поэтому совершенно искренне пожелал ему удачи.

Виктор наблюдал за ним, а когда Зубов снова с тяжким вздохом опустился на стул, спросил:

– Можно продолжать?

– Продолжай, – буркнул майор, хотя сам не понимал причины недовольства – наверное, зависть разбирала.

– Далее следует Пуччини. «Мадам Баттерфляй». Здесь все ясно. Юная гейша беззаветно влюблена в британского офицера и готова пойти на все ради него. Он же бессовестно ее бросает. Трактовка убийцы следующая – Булгаков готов в любой момент оставить беременную жену ради другой женщины. Ради кого, думаю, уточнять не надо.

– Не надо, – кивнул Зубов. – А что дальше?

– «Норма» Беллини. Реквием по преступной любви друидской жрицы к римлянину. Развязанная ею война. Жертвенный костер, на который она добровольно взошла. Прогон в театре стал для Королевой чем-то вроде такого костра.

– Преступная любовь? – не понял Зубов. – Это ты о чем, генацвале? Господин Рыков тоже упоминал преступную связь, но при чем тут Королева? Все говорят о том, что она и Ланской были прекрасной парой, и есть ли здесь повод говорить о чем-то запретном?

– Как знать? – помрачнел Виктор. – Может быть, есть нечто, чего мы не знаем. Или же… – он запнулся.