Фенрир. Рожденный волком - Марк Даниэль Лахлан

Внизу, в стене ямы, был вход в тоннель, который подпирали камен­ные столбы и обрамляла кладка из обожженного кирпича; тоннель тянулся из ямы в обе стороны. В яме Элис могла бы только стоять и наслаждаться дневным светом до наступления ночи. Но чтобы укрыться от снега, дождя и мороза, ей придется заползти в темный тоннель.

Элис ударила по кремню, который ей оставили. В короткой вспышке света она почти ничего не увидела. Коридоры перед ней как будто пожрали свет, втянули в себя через две черных глотки. Она снова высекла искру, подложив трут, после чего зажгла неболь­шую лампу, которую ей тоже спустили в яму.

Элис немного посидела при входе. Руки снова потянулись к аму­лету на шее, но она так и не смогла его снять, не смогла заставить пальцы стянуть с шеи ремешок или развязать узел. Она поглядела на небо. Серый квадрат над головой лишился сияния. Скоро насту­пит ночь. Способность связно мыслить, кажется, оставила ее. Как отсюда выбраться? Элис никак не могла заставить испуганный разум сосредоточиться.

Но постепенно к ней вернулось подобие спокойствия. Если она будет сидеть и бояться, это никак не поможет выбраться из ямы. Олег назвал эти тоннели шахтами, и, если это шахты, тут найдется какая-нибудь доска или что-то еще, что можно приставить к стене ямы и выйти наверх. Да-да, если что-нибудь приставить к стене ямы, то выбраться из нее не составит большого труда. Элис убрала обратно в мешочек трут и огниво и сунула все под одежду. Эти ве­щи нельзя потерять.

Послышался удар, и что-то больно хлестнуло ее по лицу, сбив на пол лампу. Она протянула руку и нащупала что-то. Человеческая рука! Элис едва различала ее очертания в свете угасающей лампы. Она попятилась назад и вжалась спиной в стену ямы, чтобы ока­заться как можно дальше от мертвеца. Сверху раздавались взвол­нованные голоса, кто-то кричал на норманнском наречии, кто-то на латыни:

— Ведьма!

— Она околдовала купца!

— Убить ее!

— Он умер, наш Олег умер!

— Колдовство, убийство!

Перед ней лежал мертвый человек. И это был он, князь Олег. Вре­мени ужасаться или радоваться не было, надо спасать свою жизнь. Она усилием воли заставила себя приблизиться. Из спины покой­ного князя торчала рукоять ножа. Элис потянула за нож, опустив­шись на колени перед телом в окровавленной меховой шубе. Нож вышел из раны. Она посмотрела на него и поняла, кто убил князя.

Элис взяла лампу и заползла в шахту. Она двинулась вперед, тол­кая лампу перед собой. Но уже скоро проход стал таким низким, что она запаниковала. В очередной раз передвинув лампу, она уда­рила ее о выступ скальной породы. Глиняный сосуд разлетелся вдребезги. Все, что у нее осталось, — это пропитанный маслом фи­тиль. Когда это масло прогорит, она окажется в полной темноте. Элис продвинулась всего лишь на длину своего тела, когда послед­ний огонек замерцал и погас. Теперь приходилось нащупывать до­рогу руками. Проход резко уходил куда-то вниз, но она не останав­ливалась, обдирая колени и вскрикивая каждый раз, когда ударялась головой о низкий свод.

По лестнице в яму спускались мужчины. Снова зазвучало сло­во, которое она слышала столько раз, что уже не нуждалась в ма­гии, чтобы перевести его: «Ведьма!»

Элис протянула руку в поисках пути, но не нащупала ничего. Впереди была пустота. Она развернулась и свесила ноги в пропасть. Но и ногами ничего не нащупала, даже вытянув их до предела.

— Дайте факел! — Это сказал не дружинник, а наемник из боль­шой армии князя, потому что говорил он по-гречески.

Зазвучало так много голосов, что она удивилась: неужели столь­ко людей поместилось в яме? Элис слышала у себя за спиной по меньшей мере пятерых, в отдалении звучали еще голоса, громкие и злые.

Что же ей делать? Прошло несколько секунд, и решение было принято за нее. Она ожидала грохота лестницы, шагов, чего-то еще. Но ничего не было. Потом где-то за спиной замерцал желтый свет. Ее преследователи получили свой факел. Они приближались, полз­ли по тоннелю. Что-то блеснуло в темноте. Наконечник копья!

— Ведьма!

Человек замахнулся копьем, но был еще слишком далеко. Он рыв­ком продвинулся вперед, снова занес руку, чтобы метнуть оружие.

Она лихорадочно соображала, кого просить о помощи. Бога? Он ушел из ее жизни. Руны? Ни за что! Они лишили ее собственной личности. Она никак не могла найти того, кто поможет.

— Сдохни, ведьма! — прокричал преследователь.

И тут она вспомнила имя, когда-то знакомое, но чуждое, из той, прежней жизни. И его породила вовсе не магия, а скорее воспоми­нание — так картинка из детства на мгновение всплывает перед мысленным взором взрослого.

— Вали, помоги! — прошептала она и прыгнула в темноту.

Хугин прошел вдоль берега реки, возвращаясь в город. Дальше ему придется действовать в одиночку. Ничего страшного, он уже делал так раньше. Приближаясь к стенам Ладоги, он слышал взволнован­ные голоса: крики и возгласы женщин и детей. Что там случилось? Все повторяли одно имя: «Олег!»

Ворон побежал на крики. Когда голоса зазвучали совсем близко, он поглядел налево и увидел большую деревянную башню, нависа­ющую над ним из тумана. В башне были ворота. Он понимал, что войти в город означает для него почти верную смерть. Олег отдал не­двусмысленный приказ убить его вместе с товарищем. Он перешел реку по льду. Женщины, дети и старики толпой валили в ворота. Кто- то плакал, но в основном все были до смерти перепуганы.

Хугин схватил за рукав женщину, которая уговаривала своего ребенка бежать быстрее.

— Что случилось? — спросил он.

— Так это ты тот колдун, которого ищут! Убери от меня свои лапы!

Он взялся за меч и выдвинул его из ножен на ширину пальца.

— Отвечай, что у вас произошло!

— Ты и сам должен знать, ведьмак! Наш князь Олег мертв. Наш защитник погиб!

— Как?

— Он отправил ее под землю, а она убила его. Франкская ведь­ма наложила заклятье на купца, которого Олег щедро наградил. Наш князь мертв. Он погиб, и теперь нам самим придется себя за­щищать.

Хугин отвернулся от ворот и побежал навстречу людскому по­току. Женщина кричала у него за спиной, что враг среди них, одна­

ко общее смятение было слишком велико, а туман слишком густ. Ворон превратился всего лишь в силуэт во мгле.

Он уже бежал вверх по холму. До него доносились мужские го­лоса:

— Ведьма, ведьма, смерть ведьме!

Он знал, что нет времени рассуждать, объяснять или спорить. Эти люди знают, где Элис, и они собираются убить ее.

Перед ним возникли черные тени. Еще четыре шага, и тени пре­вратились в людей — дружинники с копьями, которые смотрели во­все не на него, а вглядывались во что-то у себя под ногами. Он ри­нулся в бой, обезглавив одного воина косым ударом слева направо, а другого как следует пнув в живот в надежде, что тот будет приходить в себя достаточно долго, чтобы он тем временем мог расправиться с двумя оставшимися дружинниками. Хугин отсек кисть воину, который пытался выдернуть из ножен меч, и швырнул его на товарища, отчего оба повалились на землю. В следующий миг он убил оставше­гося противника, рубанув по голове. Меч застрял в черепе. Хугин вы­пустил его. Воин, лишившийся кисти руки, ошеломленно глядел на окровавленный обрубок. Хугин взялся за нож и распорол ему живот, а затем развернулся к тому дружиннику, которого в самом начале сбил с ног ударом в живот. Но его не было на прежнем месте.