Портрет моего мужа - Екатерина Лесина

Его голос утонул в грохоте, то ли гром, эхо которого прокатилось по переборкам, оглушая, то ли взрыв.

- Выбирай.

- Сделка? - демон подобрался к мальчишке и протянул руку. - Ты... даешь мне свое тело. А я...

- Не пытаешься сожрать мою душу.

- Хор-рошо...

Металл медленно нагревался. А до двери оставалось еще прилично.

- И моя сестра. Ты не причинишь ей вреда.

- Нет.

- Что ж... - мальчишка убрал руку за спину. - Тогда... сыграем? Я, конечно, еще не пробовал изгонять демонов, но никогда не поздно начать. Особенно, если демон в ослабленном теле. Говорят, раньше одержимых пытали огнем и водой, потому что вместе с плотью слабела и тварь, в ней сидящая. Я, конечно, не уверен, что в этом имеется смысл, но...

- Ты...

- Я выживу...

...Кирис физически ощутил, как вокруг сгущаются потоки силы. Еще немного и...

Рывок.

И шаг.

И рывок... и еще шаг.

Не думать.

Голова... голову залечат. И руку залечат. У Корна отменнейшие целители, ему ли не знать... главное, выбраться, чтобы живыми и...

- ...мы оба знаем, что его благословение дает силы. А стало быть, я выживу. Руту, конечно, немного жаль, все же сестра, но увы... я найду ее тело и отправлю тебя в бездну, из которой ты появился.

Йонас говорил спокойно, но как-то так, что Кирис сразу поверил: и выживет.

И найдет.

И...

...в бездну. Не думать. Спасти. Падение... в свободно падении есть шанс... больше, чем в металлической коробке, которая вот-вот схлопнется.

- Хор-р-рошо... - свист демона продрал до костей. - Я согласен...

Рука вцепилась в руку, когтями пробив кожу. И некромант поморщился, а потом сказал:

- Добро пожаловать.

А в следующее мгновение гондола захрустела, раскалываясь пополам. В лицо пахнуло ветром и жаром, огнем, дымом и...

Кирис толкнул неподвижное тело и, не способный разжать руки, сам рухнул следом. Еще успел подумать, что и это задание он провалил совершенно бездарнейшим образом. И что, слава Богам, смерть будет быстрой.

Земля хлестанула горячей веткой, которая почти раскрошила щит. А потом сама вдруг встретила холодом и лужей, тьмой, правда, недолгой. Кирис успел захрипеть. И застонать, пытаясь справиться с болью, от которой щит, рассыпавшийся искрами, не способен был защитить.

Он, кажется, упал.

Попытался подняться, но снова упал в грязную лужу. И ледяной ветер скользнул по спине, сдирая кожу, опрокидывая его, ослабевшего, в черную жижу.

Горькую, как треклятое масло.

Кирис огляделся.

Он не мог выжить... он не... мог... выжить... после падения... высота... должна была быть... приличной должна была быть высота. И выжить... почти без шансов. Но он жил. Дышал, пусть и каждый вдох отзывался пронизывающей парализующей болью, но все равно Кирис дышал. И это уже само по себе было чудом.

А еще он мог стоять, хотя по-прежнему на четвереньках.

- Эгле! - его голос украл ветер.

Рядом.

Лежит.

В луже лежит. И дышит. И... смотрит. В широко распахнутых глазах отражается небо и рукотворное солнце цеппелина.

...на рассвете буря улеглась, будто приняла жертву, а может, просто испугалась. Взрыв разнесся энергетической волной по морю и острову, потревожив, что чаек, что тварей глубинных. Во всяком случае, позже газеты напишут о возвращении морского змея, которого полагали вымершим, и о появлении чудовищных размеров кракена, едва не столкнувшегося с морским лайнером «Крипаль».

Но это будет потом.

А пока...

Рука ныла. Нудно. Выматывающе. Пальцы слегка подергивало, и пусть амулет слегка заглушил боль, но полностью избавить от нее не мог. А еще я замерзла.

Мокрая одежда.

Ветер.

Ледяная крупа снега, которая летела в лицо.

Надо было подняться. Уйти... если не в дом, то к дальнему ангару, но я сидела в грязи, прижимаясь к Кирису и думала, что это странно. Я жива.

Он жив.

Мы живы.

И... это более чем странно. Время от времени я поднимала правую живую руку, чтобы прикоснуться к голове. И та отзывалась на это прикосновение яркой вспышкой боли. Но боль означала, что я действительно еще жива.

Кирис руку убирал и прижимал к себе покрепче, правда, спохватившись, отпускал, но... с ним было тепло. Надежно. И спокойно. Впервые, пожалуй, спокойно за очень долгое время. И глядя на пожар, я думала о том, что не хочу, чтобы нас спасали.

Тогда ему придется разомкнуть кольцо рук.

Не знаю, как долго мы сидели. Долго.

Газ почти выгорел, а защита сохранила останки развороченного ангара. И теперь пламя горело ровно, спокойно.

...мог бы кто-то еще выжить?

- Не понимаю, - хрипло произнес Кирис, коснувшись губами самого уха. Осторожно и... будь место другим, я бы решила, что меня дразнят. Его дыхание согрела кожу. И ухо тоже. - Как так... получилось?

Цеппелин рухнул.

Иначе и быть не могло.

Сперва, полагаю, расплавилась изоляция. Все же шелковица не предназначена для потоков энергии подобного уровня. Далее... искра?

Или десинхронизация потоков?

Аварийное включение насосов, призванных закачать излишки блау-газа в баллон. Только нынешний газ был перенасыщен энергией, и при сжатии сдетонировал. Взрыв разворотил механическую часть, а заодно прошелся по патрубкам, разливая пламя. Предохранительные клапаны, само собой, заклинило, да и щиты на остатках энергии включились, но этого хватило лишь на то, чтобы отсрочить второй взрыв на пару минут.

Или не минут?

Не знаю... главное, мы выбрались. И... за этой следовало поблагодарить Кириса.

- Почему он не поднялся? - голос его звучал сипло, надсаженно. И я не выдержала, повернулась, несмотря на то, что движение породило новую вспышку боли. Кирис выглядел бледным. Но... более бледным, чем минуту тому?

Или...

Нет, все ведь закончилось. И надо всего-то, дождаться помощи.

Он же осторожно коснулся губами моей щеки и повторил вопрос.

- Почему...

- Потому что и не должен был.

А мне говорить было больно, в горле будто железной щеткой поскребли. И подозреваю, завтра мне будет еще хуже, чем сегодня. Но... главное, у меня это завтра в принципе будет.

- Я... знала... нельзя подниматься... в море шансов не было бы вообще... разбились бы о воду или... да и... куда бы отнесло.