Слово авторитета - Евгений Сухов

— Что с тобой, Степаныч?.. Неважнецки выглядишь. Я тебе всегда говорил, что молодые бабы до хорошего не доведут. Тебе бы старушку какую-нибудь, но в теле. Вот и жарил бы ее себе потихонечку. И здоровье бы свое сохранил.

— А-а, — неопределенно протянул Федосеев, и стул под ним слабо пискнул.

— Дело не в бабах. Здоровья-то у меня на них еще хватит! — махнул он рукой. — Что-то не спалось сегодня. А как засыпаю, так непременно в голову всякая мура лезет, даже не знаю, как от нее избавиться.

— Могу тебе посоветовать, батя, один рецептик, да вот не знаю, хватит ли у тебя на это здоровья, — широко заулыбался Маркелов.

Федосеев только отмахнулся:

— Да знаю я все эти ваши приемчики, сам молодой был! Напиться как следует. Да на бабу заскочить, так, что ли?

— А то! — улыбка Захара сделалась еще шире. Маркелов легко вошел в роль разбитного парня, и, что удивительно, подобная маска нравилась ему все больше.

И он всерьез остерегался, как бы эта личина не пристала к нему намертво. Захар уверенно расцепил «ствол» с затвором.

— Ловко у тебя это с оружием-то получается. Уж не киллер ли ты, часом?

Хе-хе-хе! — мелко захихикал Федосеев. Не смеялись лишь глаза — напряженные, слегка строгие, они фиксировали малейшую мимику собеседника.

Маркелов отвлекся лишь на секунду. Встретились взгляды, словно молнии схлестнулись.

— Разве я киллер, батя? — едко усмехнулся Захар. — За мной всего лишь пять невинно убиенных душ. А вот скоро ко мне приедут друзья, так это действительно самые настоящие душегубцы, за каждым из них по дюжине мертвецов числится, — и он ловко извлек колодку ударно-спускового механизма.

— И часто к тебе, Дима, дружки-то наведываются? — праздно поинтересовался Федосеев.

Захар неожиданно расхохотался и, отсмеявшись, произнес:

— Да не очень часто… Только тогда, когда кого-нибудь грохнуть нужно.

— Ну и шутки у тебя, — тоже хрипловато расхохотался Федосеев, но глаза его при этом оставались серьезными. По напряжению, что застыло в них, Захар видел, что старик верит каждому его слову. Сейчас он напоминал доверчивого и глуповатого иностранца, который верит в то, что Тверская улица — любимое место прогулки белых медведей.

— Да какие могут быть шуточки, батя? — самым серьезным образом уверял его Маркелов. — Слышал, вчера вечером на Кутузовском проспекте одного хмыря шмальнули?

— Ну, — не очень уверенно протянул Иван Степанович. — Что-то такое припоминаю.

— Так это из нашей бригады ребята его срезали. Я тут с ними вчера перетирал. Так они рассказывали, что он так копыта вверх подкинул, как будто лось подстреленный. Потом после этого такая ржачка была, — довольно хихикнул Захар.

Маркелов произвел полную разборку пистолета. И сейчас, разложенный на составные части, пистолет представлял собой всего лишь груду небольших железок правильных геометрических форм и совсем не выглядел опасным. Трудно было поверить, что он может изрыгнуть из себя мощь, способную пробить насквозь бронежилет.

— Весело ты басни травишь, — вспыхнул уголек в глазах Федосеева.

— Эх, батя, да я не травлю… Травить я вообще не умею. Я просто пересказываю то, что было на самом месте. А если не веришь, так почитай в «Криминальной хронике», — и Захар вновь залился веселым смешком. — Я тут как-то звонил им, так они мне так и сказали, что в Москве очень многим может не поздоровиться. Чего-то ты посмурнел, батяня, может, тебе нехорошо? — выразил участие Маркелов. — Может, тебя недруги одолели? Так ты только скажи. Батя, да мы всех твоих врагов уделаем, ты только ко мне обратись, — соединил он затвор со стволом. — Работа, конечно, эта не бесплатная, сам понимаешь. Все-таки у нас организация, а не богадельня какая-нибудь. Так что с тебя возьмем по минимуму.

Я сам к пацанам с этим вопросом подойду. Перетрем как-нибудь, все-таки мое слово в нашей бригаде не последнее. Ты только обидчика покажи, — пристегнул Захар магазин, и вновь в его руках было грозное оружие. Маркелов направил «ствол» на плакат, на котором красовался молодой парень в мотоциклетной каске, и нажал на курок. Раздался звонкий щелчок. — Вот так ему в лобешник, и он лежит! Ну, как, батя, нравится тебе такой расклад?

Федосеев странно посмотрел на Захара, но ответить не успел — раздался настойчивый продолжительный звонок.

— Иди, посмотри, кто там! — распорядился Иван Степанович.

— Как скажешь, — поднялся Маркелов, — все-таки ты у нас здесь за главного. — Прокрутив пистолет на пальце, он сдул с кончика ствола предполагаемую гарь и сильным толчком вогнал оружие в стандартную армейскую кобуру.

Если бы он обернулся, то увидел, бы как ему в спину сощурился Федосеев, а его правая рука, будто бы невзначай, прошлась по левой стороне куртки, там, где покоился «ствол».

Через секунду звонок прозвучал вновь и показался еще более нетерпеливым. Внутри ворохнулось неприятное предчувствие — подобную вольность позволить себе могли немногие. Зло сплюнув, Федосеев заторопился следом за Маркеловым.

Можно было бы, конечно, позвонить руководству ВОХРа и сообщить, что в это время будет проводиться что-то вроде следственного эксперимента и требуется очистить здание часа на два. Но Шибанов имел слабость к театральным эффектам, с той лишь разницей, что немую сцену предпочитал устраивать не под занавес, а в самом начале действия. Так сказать, для завязки.

А удостоверения оперуполномоченного вполне достаточно, чтобы проникнуть и за крепкую бронированную дверь.

— К кому? — раздался слегка напряженный голос. Григорий развернул удостоверение и поднес его к глазку видеокамеры:

— Капитан Шибанов. Московский уголовный розыск. Это не следственный эксперимент… Им будут заниматься другие. Нам нужно воссоздать обстановку происшествия.

— Заходите, — голос прозвучал несколько натянуто. Похоже, что в охране не одобряли подобных сюрпризов.

Щелкнул замок, и дверь приоткрылась. Первым, кого увидел Шибанов, был Захар. Они встретились взглядами всего лишь на мгновение и, не «узнав» друг друга, сухо поздоровались, как незнакомые люди.

Позади Шибанова, в паре с вихрастым стажером стоял насупившийся Ленчик Картавый. Кисти их были стянуты «браслетами», и они напоминали сиамских близнецов со сросшимися предплечьями.

В трех шагах позади двое собровцев в легких бронежилетах с «кипарисами» через плечо. И сбоку, небрежно помахивая видеокамерой, стоял оператор лет тридцати пяти и, прищурившись, всматривался в открытую дверь.

— Итак, ты вошел в здание. Дальше что делал?

— Гражданин начальник, я уже тысячу раз тебе говорил. Дверь была открыта, мы вошли в нее. Нам никто не встретился, прошли по первому этажу…