Слово авторитета - Евгений Сухов

— Вот спасибо, гражданин хороший. Вот спасибо, ведь судьи тоже люди, авось прочувствуются, помогут бедному еврею. Гражданин хороший, может, пятнашкой обойдется?

Картавый не убивал, это ясно. Вряд ли он даже заходил в эти комнаты, иначе знал бы, что охранники сидели на стульях и были убиты в затылок… Стоп!

Если бы это был чужой, то они хотя бы развернулись лицом к двери, и тогда пуля угодила бы в лицо. Следовательно, приблизиться к ним мог только человек, который не вызывает подозрений, один из своих, он-то и выстрелил в затылок.

— Подумай, ты ничего не напутал? — несколько растерянно произнес Шибанов.

— Гражданин начальник, разве я похож на слабоумного? — искренне завозмущался Леня Картавый. — Я ведь уже говорил, что раскаялся и теперь главное для меня — это помочь следствию.

— Ну-ну, будем надеяться, что это так, — заулыбался собственным мыслям Шибанов. И первым вышел из комнаты.

Уже спускаясь по лестнице, в самом конце коридора, он вновь на мгновение увидел полноватую фигуру Федосеева. Ну, призрак, право!

Закир исчез. Как в воду канул! Еще неделю назад в течение одной ночи татарина можно было повстречать в нескольких местах. Но сейчас он не появлялся даже в катранах, где любил порезаться в секу.

Вместе с исчезновением Закира у Миши Хвоста возникли крупные проблемы.

И первая из них — оружие. Оборвался главный канал, по которому Хвост сумел бы получить «стволы». Теперь он сознавал — главная его оплошность заключалась в том, что он всецело доверился Закиру. У него не оставалось времени, чтобы выйти на нужных людей и тем более в такой короткий срок вернуть оружие.

Мишу Хвоста бросало в жар от того, что законные непременно устроят ему толковище, где позорно, наградив оплеухой, снимут венец.

Внешне отношения с другими ворами как будто бы не претерпели особых изменений. Круг приятелей не разомкнулся, и он, как и прежде, ощущал на своих плечах их дружеское похлопывание. А с теми, с кем судьба заставляла держаться ровно, он вел себя обыкновенно, как и раньше. Но вместе с тем он чувствовал, что нить отношений, так тесно связывающая его с каждым из воров, заметно ослабла и скоро наступит такой момент, когда она может провиснуть совсем.

Это на первый взгляд кажется, что ситуация тупиковая, на самом деле ее решение лежало на поверхности. Только приглядись. К подобному исходу Миша Хвост готовился давно, считая, что профессия его рисковая, а для того, чтобы сохранить физическую целостность, следует уйти вовремя. Уже четвертый год он переводил капиталы в банк острова Бали. И остаток жизни намеревался прожить в загородной глуши на шикарной вилле, отстроенной на берегу океана. Народ на острове проживал на удивление доверчивый и, похоже, не знал о существовании таких человеческих пороков, как воровство. Во всяком случае, когда он вертел в пальцах нательный крест, то наблюдал всего лишь доброжелательные улыбки, которые свидетельствовали о том, что забава с золотом весом почти в килограмм является национальным баловством индонезийцев.

О своем желании свалить насовсем Миша Хвост не говорил даже близким. Со стороны не должно быть заметно каких-то приготовлений к отъезду. А поэтому многие дела приходилось выполнять самому. День отбытия был известен только его личному телохранителю, которому Хвост доверял. В недолгом разговоре, что завязался третьего дня, Хвост обещал присмотреть для него небольшой коттедж где-нибудь по соседству.

Появление Севы Вологодского было неожиданным. Старинный приятель не предупредил Мишу Хвоста о своем визите телефонным звонком, как это было заведено между ними, а возник на пороге квартиры в тот самый момент, когда Миша делал очередные распоряжения.

Рассмотрев его широкоплечую фигуру на экране монитора, нетерпеливо топтавшуюся у входа, Хвост понял, что неприятного разговора не избежать.

Телохранитель с готовностью взирал на хозяина, и когда тот, слегка поджав губы, дал молчаливое согласие, дверь легко отворилась.

— Вот что… Скажешь ему ненавязчиво так, что у меня сегодня очень плотный график и хотелось бы, чтобы наш разговор не затянулся.

— Сделаю, шеф, — охотно отозвался охранник и уверенно поспешил встречать нежданного гостя.

В квартиру Сева Вологодский вошел один. Телохранитель — невысокого роста и очень неприметного вида парень — остался дожидаться снаружи. Несмотря на жару, на нем была длинная куртка, застегнутая на одну пуговицу, и Миша мог с уверенностью предположить, в каком именно месте тот прятал свою «волыну».

Прежде чем устроиться в уютном мягком кресле, Сева Вологодский снял с руки барсетку и небрежно бросил ее на стол. Миша Хвост невольно нахмурился — создавалось впечатление, что Вологодский был расположен к долгому диалогу. А это не входило в планы Миши. Сегодня он рассчитывал перевести в оффшорную зону еще пару миллионов долларов, чтобы не чувствовать себя на чужбине Золушкой.

— Знаешь, Сева, сегодня у меня очень непростой день. Ты бы мог как-нибудь покороче сформулировать все, что ты хочешь сказать?

Сева Вологодский одобрительно стукнул ладонями по подлокотникам. Уютное кресло, ничего не скажешь.

— Хорошо, буду краток… На тебя люди рассчитывали, Миша, а ты их подвел. Из-за тебя сорвалась очень крупная акция. Знаешь, что за такие вещи бывает?

Страшно было то, что Сева Вологодский не пугал, он просто констатировал создавшуюся ситуацию и был прав. Дыхание заложило, и Хвост сделал над собой немалое усилие, чтобы справиться со спазмом.

— Догадываюсь… Ты мне еще что-то хотел сказать?

— Твое положение трудное, Миша, но не безнадежное. Я бы не пришел к тебе, если бы нас не связывали долгие годы дружбы. Можно все утрясти, если обратиться к Варягу. Он поймет!

В глазах Миши Хвоста вспыхнули искры надежды. Далекие, как две звезды.

И тотчас скрылись, нырнув в туман.

— Не пойдет. Чего-чего, но не хочу, чтобы за меня хлопотали.

— Хорошо, я предлагаю тебе другой вариант. Я могу найти «стволы», но это тебе обойдется очень дорого. У меня есть кое-какие связи с тульским заводом. Послезавтра должна прибыть большая партия снайперских винтовок. Через три дня ты сможешь получить их в свое распоряжение.

— А не поздно ли?

— С Антиквариатом переговорю, — твердо посмотрел Сева на пригорюнившегося Мишу, — все будет путем.

Глаза Севы Вологодского Михаилу не понравились, слишком много в них было напора и какого-то шального озорства, какое можно наблюдать только у шулера, припрятавшего козырного туза. А потом, имелась еще одна причина, главная, по которой Миша Хвост не мог принять предложение Севы. Он решил окончательно перечеркнуть свою прошлую жизнь и зажить на маленьком, но красивом острове добропорядочным рантье. Во внутреннем кармане пиджака у него лежал загранпаспорт с билетом в одну сторону.