Великая испанская революция - Александр Шубин

Даже если бы Рохо вел себя грамотно и осмотрительно, анализ Р. Малиновского показывает, что к началу 1938 г. время для операции в Эстремадуре было упущено. Для удара на Бадахос можно было выделить 240 батальонов при 200 орудиях и 150 самолетах. Чтобы парировать этот удар, франкисты могли выделить чуть меньшие силы пехоты, но при 300 орудиях и 600–700 самолетах[1446]. Вывод — «у республики не хватало сил для успешного завершения этой в целом выгодной операции»[1447]. Напомним, что в мае-августе значительная часть сил франкистов была скована на севере. Малиновский считал, что после Теруэля нужно перевести дух и заняться разложением тыла мятежников, «а не отвергать эту работу совершенно, как это сделал Прието»[1448]. Теперь и советские советники видят недостатки стратегии Прието, против которой боролись анархисты.

Бои под Теруэлем стихли 23 февраля. Затишье продолжалось всего две недели. На этот раз Франко решил, что нельзя медлить, давая республиканцам новый шанс.

* * *

Франко выбирал направление нового удара: продолжать ломиться к Мадриду, или воспользоваться утерянной республиканцами возможностью — прорвать один из более слабых фронтов. Руководствуясь шаблонным военным мышлением, Рохо был уверен, что главный удар франкисты нанесут на Мадрид[1449].

В действительности Арагонский (Восточный) фронт — дезорганизованный и деморализованный — был первым кандидатом для наступления франкистов. Тем более, что в Арагоне осталось мало сил республиканцев. После осенних боев 1937 г. фронт снова стал парией Республики. Оборонительных рубежей здесь не подготовили. 470 км фронта обороняли 3 корпуса в составе 8 дивизий. В центрально-южной зоне у республиканцев было 500 орудий, на восточном — 60.

Франко сосредоточил в Арагоне до 300 тыс. солдат под командованием Ф. Давилы. Отныне во всех сражениях франкисты имели превосходство в технике. В сражениях первой половины 1938 г. превосходство авиации франкистов достигало 5–6 раз (и обычно составляло 2–3 раза)[1450]. В Арагоне у Франко было превосходство и в живой силе. Генштабу Рохо удалось наскрести для отражения удара около 200 тыс. солдат, да и то не сразу.

9 марта 1938 г. Арагонский фронт был прорван. Марокканцы ударили по 12-му корпусу на Бельчите, и он побежал[1451]. Сводка констатирует: «Под давлением превосходных сил и, главным образом, под воздействием авиации интервентов, части республиканцев были вынуждены отойти, и противник к исходу 10 марта овладел Кодо и Бельчите, на южном направлении — Муньеса»[1452]. Войска, отступающие не столько под ударами сухопутных сил, сколько от бомбежек — свидетельство нестойкости республиканцев в этот период. При этом преимущество франкистов над республиканцами по количеству самолетовылетов не было подавляющим — 250 на 130–150. Это вело к большой усталости республиканских пилотов[1453].

Франкисты не ожидали такого успеха[1454]. Сначала они даже не сразу стали его развивать. Без труда вернув с таким трудом взятый республиканцами Бельчите, франкисты были ненадолго остановлены 5-м корпусом Модесто у Каспе. Затем от Уэски франкисты стали продвигаться к французской границе и в Каталонию.

При этом к началу марта «Рохо не позаботился из под Альфамбра вывести маневренную армию, хотя с 23 февраля по 9 марта было достаточно времени. Причем характерно, когда командующий маневренной армией полковник Менендес предложил Рохо вывести маневренную армию в резерв, как только был сдан Теруэль, то он ему иронически, но вежливо заметил, что в тылу, конечно, легче обучать армию, чем быть на фронте… С началом наступления, когда образовался прорыв и обозначились отдельные ударные фашистские дивизии, то и тогда Рохо, да и кажется наши с ним товарищи, продолжали рассматривать это наступление как вспомогательное и продолжали стоять на месте»[1455]. Так что дело было не только в Рохо. Ситуация изменилась 14 марта, когда противник оказался под Каспе: «в это время, как казалось, Рохо потерял голову». И не только Рохо. «Прието на военном совете заявил, что война проиграна»[1456]. Рохо двинул в Арагон и Каталонию маневренную армию и 5-й корпус.

Но тут дали себя знать старые конфликты среди республиканских военных вождей: «А когда старик Миаха узнал, что если мятежники выйдут к морю, то он возглавит в качестве главкома центр и юг Испании, то он ждал выхода к морю противника как манны небесной»[1457]. «Перепуганное высшее командование и правительство республиканцев, считаясь с возможностью ликвидации Каталонии, спешно перебрасывало все, что могло вырвать из цепких рук генерала Миаха и других командующих армиями на юге и центре Испании в Каталонию, совершенно не заботясь о том, чтобы подкрепить истекающие кровью части 22 корпуса и не допустить проникновения противника к морю»[1458], — рассказывал Р. Малиновский.

Ввод войск в сражение проводился неудачно: «пачками» кидали бригады, которые ударные дивизии противника без труда перемалывали, о накоплении сил для контрудара никто не думал[1459]. По мнению Р. Малиновского, вместо того, чтобы кидать бригады в прорывы, нужно было наносить контрудар Маневренной армией. Только 13 апреля удалось уговорить Рохо, что Маневренная армия должна нанести контрудар. «Характерно отметить, что когда 13 апреля Рохо ставил задачу на контр-удар, то он в него сам не верил и ничего не делал, чтобы его осуществить. Это было сделано для истории. Он этим хотел показать, что попытка контр-удара была, но по обстоятельствам ее не удалось провести»[1460]. К этому времени от Маневренной армии остались 22-й и 21-й корпуса в неполном составе, а 5-й корпус уже отошел за Эбро[1461]. После выхода франкистов к морю проводить контрудар было поздно — фронт Республики был рассечен, и стало неясно, куда Франко повернет основные силы — на Валенсию или Барселону.