Три кругосветных путешествия - Михаил Лазарев

Морские силы также увеличиваются докупкою приходящих купеческих судов, которые обращают в военные. Ныне флот бразильский состоит из 74-пушечного корабля[253], трех больших фрегатов, четырех шлюпов от 36 до 24 пушек, и пяти бригов и шхун, от 20 до 12 пушек. Начальство над оными вверено большею частью англичанам[254]. Корпус офицеров состоит из разных искательных бродяг, принимаемых правительством, а команда – из вольных людей, являющихся к корабельным капитанам, отчего на всяком судне и находится большая часть иностранцев; в случае же недостатка полного количества при отправлении в море, полиция, силой захватывая встречающихся на берегу обывателей, удовлетворяет по возможности требования флота. Столько-то в короткое время ослабли усердие и ревность к защите вольности и независимости.

По прибытии нашем в столицу империи, мы надеялись уделить несколько свободных вечерних часов для театра, который во время первого нашего посещения казался довольно занимательным, но всеистребляющий огонь лишил нас сего удовольствия, тем более чувствительнейшего, что в продолжение пребывания в местах почти полудиких очаровательный голос нежной певицы и звук согласного оркестра не касались нашего слуха, а телодвижения стройных танцовщиц не восхищали наших взоров; зато церковные процессии, нередко в сем краю бывающие, удерживали нас на берегу по нескольку минут. Я упомяну здесь о главнейшем торжестве – Corpus Domini (Тела Господня); за два дня перед оным начали приготовлять придворную церковь, дворец и все почти дома; 5 июня, в день сего праздника, все окна, двери и даже самые стены обвешаны разноцветными парчами и материями, войска расположены шеренгами по всем улицам, по коим предназначено церемониальное шествие, и на площади выстроен во фронт иностранный полк (200 человек).

В 10 часов знаменитое духовенство, верховные государственные и придворные чиновники начали собираться в церковь; в 11 часов показалась императорская карета, сопровождаемая взводом гусар с обнаженными палашами. Император, императрица и дочь их проехали прямо во дворец и прошли коридором в церковь; тогда началось богослужение. Вскоре появился на площади всадник в черном шлеме и латах, а за ним в рост человека изваянное изображение св. Георгия Победоносца с обнаженным мечом, одежда его украшена была бриллиантами, а белая лошадь – разными лентами и страусовыми перьями; золотой шлем, шпоры, щит, также драгоценными камнями украшенный, и узда, осыпанная бриллиантами, привлекали общее любопытство зрителей и богомольцев.

Пущенные с площади ракеты известили об окончании молебствия, а гром пушек с крепости и флота, по вторичном сигнале, о начавшейся в следующем порядке процессии. Впереди шло несколько музыкантов, за ними черный рыцарь, а за оным – изваяние, изображающее св. Победоносца, за коим вели 16 богато убранных лошадей, покрытых голубыми бархатными коврами с серебряными звездами; потом шествовало по старшинству духовенство с хоругвями и кавалеры разных португальских и бразильских орденов, и за ними архиепископ со святыми тайнами под золотым балдахином, поддерживаемым императором и знатнейшими чинами империи; хоры певчих окружали оную, и оркестр музыки с отрядом войск заключал процессию, которая, обойдя почти весь город, тем же порядком возвратилась в церковь.

По окончании служения духовенство разошлось по своим обителям, чиновники последовали во дворец за императором, который, вышедши на балкон, осматривал построенные на площади в колонны и проходящие мимо его войска. Генерал Курадо[255], губернатор столицы и главнокомандующий, начальствовал сим парадом; бразильцы, португальцы, мулаты, немцы, французы и всякий сбор народов, включая русских, составляли сие воинство, в коем замечательнее всего было для нас то, что каждый полк оного состоял не более как из 300 человек и имел до 40 человек разнораспещренных и украшенных музыкантов. Форма обмундирования здесь не строго наблюдается, так что нам случилось видеть некоторых солдат в башмаках, сапогах, а иных – в штиблетах; взводы не уровнены, дистанции не соразмерны, нетвердые шаги волновали фронт – словом, кто смотрел на российские войска, тот невольно посмеется бразильским.

К вечеру город был иллюминован, оркестры музыки гремели на площади, шум различных потешных огней и треск бросаемых во множестве по произволу каждого ракет нередко заглушал оные; пылающие среди улиц костры дров освещали темноту ночи, предназначенной для веселья и забав. Спустя несколько дней после сей церемонии начали перевозить находящиеся в городе войска (всего около 4 тысяч человек) на противолежащий берег (в Праве-Грандо), где был расположен кратковременный лагерь для полков, назначенных к занятию кордона, и где, по слухам, ожидали высадки португальских войск. Сей лагерь состоял не более как из шести тысяч человек, включая в то число и музыкантов. Милиция 3-го корпуса заняла караулы в столице.

Император ежедневно посещал лагерь, проезжая мимо нас на богатой барже; делал смотры, ученья и угощал обедом, а в последний день (17-го числа) в нарочно устроенной палатке обедал вместе с супругою, дочерью и всеми офицерами. На другой день сего военного пира часть войск перевезена в столицу.

22 июня г. Кельхен, стараясь сделать пребывание наше сколь можно приятным, пригласил нас в свою плантацию, отстоящую от города верст на двадцать, где чистый сельский домик, вкусный завтрак и ласковый прием заботливой прекрасной хозяйки (супруги его) доставили нам большое удовольствие. Около двух часов пополудни, поблагодарив за внимание и гостеприимство, мы расстались с прелестною хозяйкою и в сопровождении г. Кельхена отправились к водопаду в семи верстах от загородного дома по узкой и неровной дороге, проложенной между древесною чащей; после двух часов утомительного пути мы наконец остановились у небольшого кофейного дома в расстоянии 30 сажен от водопада. Оставив лошадей, пошли пешком, и вскоре шум от ниспадающих текущих вод и прохладительная влага воздуха уверили нас о приближении к величественному водопаду, который посреди долины, окруженной с трех сторон высокими горами, низвергаясь с 55-саженной высоты по двум уступам, образовал в подошве род бассейна.

Выкупавшись в оном, мы расположились отдыхать в ближайшей, природою образованной под огромным утесом пещере, где составленные из камней стол и скамейка сохраняют память о путешественниках, вырезавших на них свои имена; иссеченные же в стене два изображения вспоминают об укрывавшемся здесь архиепископе во время осады Рио-Жайнеро французами, которые оставили продолжение оной по договору, сделанному с вице-королем, обязавшимся заплатить за таковое снисхождение значительную сумму денег. Приятность беседы, разнообразие природы и величественный вид водопада неприметно задержали нас до самого заката солнца; узнав свою ошибку, мы должны были ехать назад с крайнею осторожностью, при освещении факелов, и в 10 часов вечера уже прибыли в город.